В Оренбургской области задержана 23-летняя женщина. По версии следствия, она убила собственную грудную дочь из-за её постоянного плача. До этого в Новосибирске 19-летняя мать схватила кричащего двухнедельного ребёнка за ноги и трижды ударила головой о каркас дивана. В Красноярске мать стучала головой плачущего младенца о деревянный подлокотник. От полученных ушибов дети скончались…
По статистике, за убийства своих детей у нас отправляются на скамью подсудимых несколько десятков женщин в год. Их социальный статус самый разный – есть малообеспеченные, есть вполне состоятельные. Явление это не исключительно российское. В США дела обстоят ещё хуже, а психологи утверждают, что каждой четвёртой американской матери хотя бы однажды приходила в голову мысль об убийстве того, кого она родила.
«АиФ» попытался понять, почему же женщины убивают своих детей и как потом с этим живут.
По статистике, большинство детоубийств приходится на первые два года жизни ребёнка. Из тех, кто совершает преступление, 80% росли в неблагополучных семьях. Ложь, ссоры, драки, оскорбления, пьянство они перенесли в свою семью. Отсюда другая цифра — у 85% детоубийц были конфликты в их собственном браке.
Досадное «обременение»
«Кошка вылизывает своего новорождённого котёнка не потому, что она сильно его полюбила. А потому, что это – врождённый инстинкт, – говорит социальный психолог Алексей Рощин. – У человека всё обстоит иначе. Проявления, которые мы считаем врождёнными, таковыми не являются. У нас это довольно сложный механизм. Забота о младенце – это скорее приобретённое, воспитанное обществом. Не надо ожидать, что материнский инстинкт у всех «сам включится». Часто бывает, что или не включается вообще, или включается поздно».
Причина такого крайнего выражения ненависти к своему ребёнку в инфантилизме – напасти XXI века, считает психолог.
По его словам, у современной молодёжи сильно затянулся период детства. Если в XIX веке в деревне 12-летние мальчики и 14-летние девочки уже считались взрослыми, то сейчас детство заканчивается в 25–30 лет. Да, тело формируется намного раньше – сказывается хорошее питание. А вот психика и мозг сильно отстают: они не могут отвечать за свои поступки, планировать жизнь, зарабатывать на неё и так далее.
Вот и получается, что когда у них появляется такое «требовательное обременение», как младенец, то вместо материнских чувств возникают досада и дискомфорт. Да общество и само поощряет такое поведение этих «недоразвитых взрослых». Пусть, мол, резвятся подольше! Ну и зачем же им, спрашивается, сопротивляться, когда такая благодать сама на голову валится?
«Сейчас уже появились инфантилы во втором поколении – дети, которые сумели выжить у таких же инфантильных родителей, – подчёркивает Рощин. – И понимание того, как себя вести со своим ребёнком, у них вообще не заложено».
Нажал на кнопку и выключил
Есть ещё один момент. Молодёжь живому общению предпочитает интернет. Семьи сейчас преимущественно маленькие, нет опыта взаимодействия с братьями и сёстрами. Чаще всего у ребёнка есть своя комната, в которой он сидит, читает книжки, играет в игры, смотрит фильмы и общается по сети со сверстниками. Такие условия провоцируют нарциссизм, когда «я – центр Вселенной, а остальные – постольку-поскольку».
«Подросток видит вечно занятых родителей, с которыми он и не стремится общаться, – продолжает психолог. – Когда ему что-то не нравится, он уходит к себе в комнату. А если раздражитель в сетях – вносит его в чёрный список. То есть нажал на кнопку – раздражитель исчез. Такая же модель мышления включается потом и с собственным плачущим ребёнком: он орёт, срочно нужна кнопка, чтобы «выключить». Со всеми всегда получалось, а с этим – нет. На что нажать-то?»
Спусковой механизм
В случае когда женщина убивает своего ребёнка, речь идёт не только о несформировавшемся материнском инстинкте, считает психолог-психотерапевт Анжела Николау. Всегда был определённый процент матерей-убийц, никогда не состоявших на учёте у врача. Причин, которые спровоцировали убийство, несколько.
Первая – у женщины было латентное психическое заболевание, и родовой стресс, бессонные ночи, отсутствие помощи стали триггером и запускают механизм болезни. Итог – она не смогла с этим справиться и потеряла самоконтроль.
Вторая – у женщины ещё в детские годы взрослыми подавлялись злость и гнев. Беременность и роды открыли эмоциональный «шлюз», и накопившийся гнев хлынул на ребёнка.
Третья – критическая семейная ситуация. Например, муж – абьюзер (алкоголик, наркоман). Или потеря близкого человека. А иногда и всё сразу. И в голове появляется мысль: то же самое ждёт ребёнка – если его убить, то он «освободится» от боли и горя.
«Восстановление после родов нередко сопровождается психозами и требует времени. Если нервная система устойчива, всё будет нормально. А если слаба – то есть вероятность не справиться с трудностями», – говорит Анжела Николау.
По её словам, в целом сегодня требования окружающего мира стали жёстче, стабильности меньше, раздражителей больше. Когда психика не успевает адаптироваться, начинаются внутренний конфликт, фрустрация, фобии, расстройства и т. д. Если нагрузка становится невыносимой, нервная система выключает контроль.
«Первые «звоночки» у таких женщин наблюдаются сразу после родов, – предупреждает Николау. – Должны насторожить холодность и безразличие к малышу. Очень важно не оставаться в стороне – если слышен сильный крик ребёнка, матери, заметно её неадекватное поведение, то нужно обязательно вмешаться. Возможно, будет спасена чья-то жизнь».
В СССР матери тоже убивали детей?
По словам доцента кафедры психотерапии Московского института психоанализа Владимира Файнзильберга, подобные преступления в Советском Союзе были не такой уж и редкостью. Но всё равно масштабы проблемы были куда скромнее. Эти масштабы отражают не только условия социальной среды, психоэмоциональное состояние населения, но и качество работы психиатрической службы. Сегодня она переживает не лучшие времена – больниц стало меньше, а нагрузка на врачей – больше.
«Когда-то я работал участковым психиатром в Калининском и Перовском районах Москвы, и там было зарегистрировано около 2 тыс. больных. Участок считался самым большим и тяжёлым. Сегодня коллеги говорят, что на их участках до 6 тыс. человек, – говорит Файнзильберг. – Раньше все больные были под наблюдением и состояли на учёте как соцопасные. За то, что врач вовремя разглядел проблему – считай, предотвратил преступление, – государство платило ему хорошую премию».
<!–Расположение: –>