28 ноября 2024
 |
| © dolgachov / Фотобанк 123RF.com |
Вдова и дети пациента городской больницы смогли взыскать более 1,5 млн руб. в счет компенсации морального вреда в связи с некачественным оказанием тому медицинской помощи. При этом после кончины супруга вдова не разрешила провести его вскрытие, а потом обратилась в Следственный комитет РФ (но не смогла добиться возбуждения уголовного дела) и в суд (Определение Третьего КСОЮ от 25 сентября 2024 г. по делу № 8Г-18867/2024).
Удовлетворяя иск, суды указали на следующее:
- хотя медицинская экспертиза усопшего (вскрытие) не проводилась, СК РФ смог провести проверку сообщения о ненадлежащем оказании медицинской помощи пациента, в том числе путем опросов вдовы пациента, его лечащего врача, других сотрудников больницы. В рамках материала проверки была проведена также комплексная судебно-медицинская экспертиза, выявившая дефекты оказания медицинской помощи (диагноза, лечения, диагностики и тактики), допущенные врачами больницы;
- ввиду отказа вдовы от вскрытия трупа ее супруга достоверно установить причину его смерти не представилось возможным. Поэтому нельзя и установить прямую причинно-следственную связь выявленных дефектов со смертью пациента (в частности, в постановлении следователя об отказе в возбуждении уголовного дела указано, что смерть пациента находилась в прямой причинно-следственной связи с имеющимися у него тяжелыми заболеваниями, а не с дефектами оказания медицинской помощи, которые могли являться только неблагоприятными условиями, но не были причиной наступления летального исхода);
- кроме того, страховой медицинской организацией была также проведена ЭКМП, по результатам которой выявлен дефект — «Отсутствие в первичной медицинской документации результатов обследований, осмотров, консультаций специалистов, дневниковых записей, позволяющих оценить динамику состояния здоровья пациента, объем, характер, условия предоставления медпомощи и провести оценку качества оказанной медпомощи;
- наконец, в рамках гражданского дела судом также была назначена судебно-медицинская экспертиза, которую проводили по имеющимся документам, и эксперты пришли к выводу, что тактика ведения пациента и его маршрутизация была неверной, а несвоевременное и неполное лечение пациента обусловлено дефектами диагностики. При этом они также указали на невозможность установления причинно-следственной связи (прямой или косвенной) между допущенными дефектами и наступлением смерти;
- тем не менее, факт наличия дефектов оказания медпомощи установлен, в связи с чем суд удовлетворил иск. При определении суммы компенсации морального вреда учитывалась также глубина нравственных страданий вдовы и детей, ухудшение их здоровья, подтвержденные медицинскими документами.