Времена года Василия Поленова. Выставка «потаённого пейзажа» в Третьяковке

Как можно судить по названию, это выставка пейзажных произведений Василия Дмитриевича. Но если кому-то покажется, что этот проект — лишь бледное повторение грандиозной выставки осени 2019 года, когда билеты в Новую Третьяковку, где проходила выставка «Василий Поленов», были раскуплены на неделю вперёд, то это серьёзная ошибка. Которую лучше всего передать словами ученика Василия Дмитриевича, художника Константина Коровина: «„А Поленов какой-то другой“, — подумал я».

Слишком часто за последние годы нам напоминали, что Поленов — это не только пейзаж, а ещё и масштабные исторические полотна на библейскую тему — «Христос и грешница», например, или «Воскрешение дочери Иаира». Напоминали настолько качественно, что Поленов-пейзажист как-то вышел за скобки. Так что намерение Третьяковки сделать нынешней камерной выставкой поленовского пейзажа небольшую поправку можно только приветствовать.

В самом деле — если посмотреть на творческий путь живописца, то выйдет, что всё-таки именно пейзаж составил его силу и славу. И одновременно принёс много неприятностей. Это уже в XX столетии художник и критик Александр Бенуа напишет: «Его кремлевские этюды, его милые, полные истинной поэзии картины „Московский дворик“, „Бабушкин сад“ были столь же значительны для своего времени, как „Грачи прилетели“ Саврасова». А что творилось, когда Поленов был в расцвете сил, лучше расскажет тот же Константин Коровин: «К Поленову проявлялась враждебность… Чудесные картины Поленова — „Московский дворик“, „Бабушкин сад“, „Старая мельница“, „Зима“ — обходили молчанием на передвижных выставках».

Поленова называют мастером «интимного пейзажа», но этот термин, как представляется, не вполне удачен. Гораздо точнее было бы сказать о его пейзажах как о сокровенных или даже потаённых — художнику удавалось увидеть особенное в обыденном, передать чувство весны или первого снега необычайно остро и одновременно доступно каждому зрителю.

На нынешней выставке кроме собственно картин представлены ещё и этюды, и наброски к ним, что позволяет как бы заглянуть художнику за холст, посмотреть, как рождалась классика отечественной пейзажной живописи.