Заговор аристократов
Группа эмигрантов-аристократов, обосновавшихся в Лейпциге, столице Саксонии, начала готовить восстание. Его предводителем был избран Тадеуш Костюшко, генерал американской армии, прославившийся в войне за независимость США. Узнав о подготовке мятежа, он приехал в Саксонию.
Как обычно бывает в таких делах, восстание началось внезапно. Взбунтовалась конная польская бригада, не желая исполнять указание короля. Она захватила Краков, и вскоре туда прибыл Костюшко, возглавив мятеж, который сами поляки назвали революцией. Повстанцы надеялись на то, что их поддержат Англия, Франция, Турция и Швеция. Но тем не было никакого дела до польской смуты. Король Польши издал указ, порицающий восстание, однако на него не обратили внимания. Революционеры взяли пример с Франции и даже одно время говорили о том, что надо бы и польского короля казнить. Но до этого не дошло.
В Варшаве тогда находилось порядка восьми тысяч русских войск, по самой Польше еще были разбросаны несколько отрядов. Вторая группировка российской армии стояла в Вильно, третья – в Гродно.
Тадеуш Костюшко начала действовать решительно. Под его командой повстанцы разбили один из русских отрядов, и это вызвало необычайный подъем среди поляков, которые решили, что настало время уничтожить “москалей”.
Между тем никто особо не опасался происходящего, считая это мелкими неприятностями. Послом Российской империи в Польше в то время был генерал Игельстром. Ловкий придворный чиновник, он не обращал внимания на подготовку мятежников, так как был занят амурными делами.
Безоружных солдат убивали в церкви
Поляки в Варшаве восстали 17 апреля 1794 года. Они набросились на русских с криками “убивайте москалей!” и “до брони!”, то есть “к оружию!”. Мятеж начался утром в великий четверг, накануне Пасхи. Поэтому около пятисот безоружных солдат Киевского гренадерского полка, бывших в церкви у заутрени, истребили сразу.
Юлиуш Коссак, “Бои в Краковском предместье”.
Из восьми тысяч русского отряда в Варшаве, удалось пробиться за город только половине. Две тысячи было вырезано, столько же попали в плен. Опьяненные кровью поляки убивали не только “москалей”, они резали любого, кого подозревали в симпатиях к России. Генералу Игельстрому повезло, его тайно вывезла из Варшавы любовница.
Узнав о мятеже в столице, поляки в Вильно напали рано утром на еще спящих русских солдат. Множество их было зарезано, около тысячи взяли в плен. Командующий генерал Арсеньев, захваченный в постели своей любовницы, растерялся и не знал, что делать. Возглавил уцелевших майор артиллерии Тучков, он вывел из Вильно более двух тысяч солдат и офицеров и открыл огонь из пушек по городу.
Дома заполыхали, поляки было бросились в атаку, но были разбиты. Тогда они заставили перепуганного генерала Арсеньева написать приказ Тучкову о сдаче, но тот не подчинился. Он ответил своему трусливому начальнику: “Я не дам себя арестовать. Честь и жизнь мою буду защищать до последней капли крови”.
Тучков выдвинулся на Гродно, к Цицианову. Этот решительный генерал, узнав о готовящемся восстании, вывел войска за город и предупредил горячих поляков, что если они вздумают бунтовать, он разнесет весь город из орудий. Мятеж в Гродно не состоялся.
Майор Энгельгардт, бывший тогда в отпуске, с приключениями пробрался по восставшей Польше к своему полку. В Минске его едва не оставили командовать гарнизоном, так как там не оказалось ни одного штаб-офицера. В Несвиже Энгельгардта один генерал обозвал трусом и отправил ко всем чертям. В Пинске ему вручили несколько тысяч червонцев для доставки на Волынь. Также с него взяли обязательства никому и нигде не рассказывать о мятеже. Энгельгардт вспоминал: “На вопрос многих моих знакомых, откуда я приехал, отвечал: “Не знаю”. – “Зачем приехал?” – “Не знаю”. Тщетная предосторожность тогда, когда уже все знали о случившейся в Польше революции!”
Король копал окопы
Командование русскими войсками было разделено, на севере управлял генерал Репнин, на юге – фельдмаршал Румянцев-Задунайский. А общее руководство осталось за графом Салтыковым, сидевшим в Петербурге. В столице сначала не придали большого значения польской революции, так как регулярные русские войска успешно рассеивали мелкие отряды повстанцев. Но те перешли к партизанской войне и справляться с ними стало труднее.
Костюшко, объявленный диктатором Польши и получивший чин генералиссимуса, рассылал воззвания с требованиями о присылке рекрутов для войска. Однако добровольцев было маловато. К тому же в войну вступили пруссаки. Они вместе с русским отрядом генерала Ферзена разбили вышедший им навстречу польский корпус и двинулись к Варшаве. Костюшко отошел к столице и начал укреплять ее.
Крепостные валы возводились в Праге, пригороде Варшавы, на правом берегу Вислы, именно здесь ожидали атаки неприятеля. Прага соединялась с Варшавой деревянным мостом через реку. На земляные работы мобилизовали даже короля Польши. Он очень боялся, что с ним расправятся революционеры, весело распевавшие песенки, как они повесят “его величество”.
Выдающийся русский полководец Александр Суворов в это время находился на юге России, откуда просился на войну в Польшу. Он направил письмо императрице Екатерине, умоляя разрешить участвовать хотя бы волонтером. Наконец, в середине августа фельдмаршал Румянцев, именуя Суворова “ужасом поляков и турок”, отправил того в Польшу. Молниеносными маршами тот устремился на подавление восстания.
Суворов шел так быстро, что даже рескрипт Екатерины, ответившей на его письмо приказом идти в бой, не застал его на месте, и нарочному пришлось гнаться за ним, чтобы вручить указ из Петербурга.
Разгром Костюшко
Прусский король Фридрих Вильгельм, стоявший под Варшавой с русским отрядом генерала Ферзена, никак не мог решиться на штурм. Желая загрести жар чужими руками, он подбивал на это союзников. Ферзен ловко отговаривался тем, что у него мало войска. А в донесениях в Петербург писал, что не желает таскать каштаны из огня для пруссаков.
В это время началось восстание и в прусских пределах. Король бросил осаду и устремился домой. Оставшийся один Ферзен начал отступать по левому берегу Вислы на соединение с Суворовым. А тот, разнося по дороге польские отряды, уверенно шел к Бресту. Здесь, в шестичасовом сражении Суворов наголову разбил корпус повстанцев. Поляки и сам Костюшко были крайне удручены этим поражением. Еще недавно, узнав, что в дело вступил сам Суворов, революционеры пускали слухи, что это не тот знаменитый генерал, а его однофамилец. Но разгром под Брестом опроверг эти домыслы.
Костюшко издавал панические приказы, запрещая даже разговоры о непобедимости русских. А поляки уже шептались, говоря, что “москалей нельзя побить”, тем более под командой Суворова. Дело дошло до того, что польские генералы начали ставить в своем тылу пушки, заряженные картечью, чтобы стрелять по своим отступающим.
Ян Богумил Плерш, “Пленение Костюшко”.
Сам Костюшко бросился в погоню за русским отрядом Ферзена, шедшим от Варшавы к Бресту. Однако охота кончилась неудачей. Совершив быструю переправу через Вислу, генерал Ферзен разбил преследователей, а самого польского генералиссимуса взял в плен. Изрубленного саблями и раненого пикой Костюшко едва не добили и остановились только потому, что опознали в нем предводителя восстания.
Получив известия об этой славной победе, Суворов, не дожидаясь приказа, написал в Петербург: “Я с войсками, находящимися в Бресте, выступаю к Праге (пригороду Варшавы) с корпусами генералов Ферзена и Дерфельдена”. И хотя у Дерфельдена уже было указание встать на зимние квартиры, он махнул на него рукой и пошел к Суворову. Реагировать на такое “неподчинение” в Петербурге никто не стал.
“С бабами не воевать!”
Польские отряды спешно отступали к Варшаве, русские части успевали догонять их и уверенно бить. Однако к столице Польши армия Суворова подходила разрозненно, и если бы поляки решились их контратаковать, то могли разбить поодиночке. Но деморализованные потерей Костюшко и постоянными неудачами, революционеры лишь укрепили Прагу и стали ждать штурма. Кроме регулярных войск, здесь было около двадцати тысяч добровольцев, среди которых занял позиции и еврейский полк в пятьсот человек.
Весь день 3 ноября 1794 года шла артиллерийская дуэль между русскими батареями и защитниками Праги, а вечером во всех ротах зачитали приказ Суворова – “Взять штурмом Прагский ретраншемент, когда пойдем, воинам идти в тишине, не говорить ни слова, не стрелять, подойдя к укреплению, кричать – Ура! Безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать”.
Атака началась за час до рассвета, в полной темноте. Взвилась красная ракета, и войска пошли на штурм. Поляки не ожидали нападения, и хотя сопротивление было оказано, но кое-где повстанцы бросили оружие и бежали к мосту через Вислу, чтобы скрыться в Варшаве. На левом фланге польские артиллеристы открыли было огонь, но по ним ударили 22 орудия и подавили их.
Захватив укрепления, русская пехота бросилась вперед, по открытому полю. Здесь их готовилась встретить польская конница, и они бы изрубили пеших, но тут подоспели два эскадрона конных егерей. Они смогли перескочить ров и защитный вал и ударили по полякам, разметав вражескую кавалерию.
Русские артиллеристы тащили свои орудия вперед, обрушивая ураган ядер и картечи на сопротивлявшихся поляков. Атака шла со всех сторон, польские генералы не могли справиться с ней, оборона рвалась везде. К рассвету русские войска вышли на берег Вислы. На той стороне реки собрались горожане, они смотрели, как Суворов громит их войско.
Александр Орловский, “Штурм Праги”, 1797 год.
Прага полыхала. Ожесточенные сопротивлением поляков, русские войска, среди которых были и те, кто помнил беспощадную апрельскую резню, бились отчаянно. Мост загорелся, отступление из Праги стало невозможным, артиллеристы выставили орудия на берегу и открыли огонь уже по Варшаве. В городе началась паника.
Майор Энгельгардт писал: “Ввечеру, оставя часть войска охранять Прагу, мы возвратились в лагерь. Поляки потеряли на валах 13 тысяч человек, более двух тысяч утонуло в Висле, 14680 человек взято в плен. Русские потеряли 580 человек убитыми и 960 раненых; пушек и мортир взято в ретраншементе 104”. Суворов докладывал в Петербург: “В Варшаве великое смятение. Войски Ея Императорского Величества действовали живо и храбро, сражение продолжалось не более трех часов, и кончено было славно”.
Хлеб-соль Суворову
Лидеры польского восстания разбежались кто куда, один из них прихватил 15 тысяч червонцев из казны и скрылся в Саксонии. Оставшиеся генералы начали переговоры с Суворовым. Тот потребовал безоговорочной сдачи. 9 ноября в 7 утра по отремонтированному мосту русские войска перешли Вислу и вступили в Варшаву.
Суворову вручили ключи от города, преподнесли хлеб-соль, горожане радостно кричали “Виват императрица!”. И хотя была команда зайти в город с незаряженным оружием, заряды в ружьях у русских солдат были, на всякий случай. Поляки, еще недавно упоенно резавшие “москалей”, сейчас плакали от счастья, что пришел Суворов. Освободили и русских пленных.
Императрица Екатерина присвоила Суворову чин генерал-фельдмаршала, прусский король наградил его орденами Красного и Черного орла, австрийский император прислал свой портрет с бриллиантами. Всем офицерам вручили золотые кресты на георгиевской ленте с надписью “За труды и храбрость”, солдат наградили медалями.
Так и окончилась польская революция 1794 года, после которой произошел третий раздел Польши, и эта страна перестала существовать.