14 октября 2024
 |
| © paylessimages / Фотобанк 123RF.com |
Дочь умершего от сепсиса пациента возбудила против медиков уголовное дело по ч. 2 ст. 109 УК РФ, а затем обратилась в суд с иском о возмещении медорганизациями, которые лечили ее отца, моральных страданий, причиненных некачественным лечением, вследствие которого умер ее отец.
Суды удовлетворили иск, причем в основу решений легли результаты СМЭ по уголовному делу:
- комиссионной экспертизой были выявлены значимые дефекты оказания медицинской помощи пациенту — в предоперационном периоде, интраоперационном и/или в раннем послеоперационном периоде пациенту в нарушение требований КР не проводилась первичная антибактериальная профилактика при имплантации инородного тела, медорганизация неполно провела диагностику, неверно маршрутизировала пациента, врачами избрана неверная тактика лечения, врачебный консилиум не оценивал эффективность лечения, врачи недооценили состояние пациента, медицинская документация оформлялась с дефектами и т.п., причем по всем выявленным дефектам эксперты указали на отсутствие прямой причинно-следственной связи с летальным исходом, но установили непрямую причинно-следственную связь;
- с учетом этого суд взыскал с медорганизаций компенсацию морального вреда в пользу дочери пациента, которой причинены нравственные и физические страдания смертью близкого родственника, отца. Сумма компенсации определена в размере 250 тысяч рублей с одной медорганизации и 350 тысяч рублей с другой медорганизации.
- Однако суд округа отправил дело на пересмотрв апелляционную инстанцию, потребовав уточнить сумму компенсации морального вреда с учетом следующего:
- моральный вред – это нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относятся и сложившиеся родственные и семейные связи, характеризующиеся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи. Таким образом, смертью потерпевшего возможно причинение физических и нравственных страданий (морального вреда) лично членам его семьи и родственникам;
- суду при определении размера компенсации морального вреда гражданину в связи с утратой родственника в результате причинения вреда его жизни необходимо в совокупности оценить конкретные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных этому лицу физических или нравственных страданий, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав, соблюдение баланса интересов сторон, принять во внимание, в частности, характер родственных связей между потерпевшим и истцом, характер и степень умаления прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред, поведение самого потерпевшего при причинении вреда;
- однако суды, определяя размер компенсации, ограничились суждением о наличии кровного родства между пациентом и его дочерью, которой причинены нравственные и физические страдания вследствие некачественного оказания медицинской помощи отцу, повлекшие смерть;
- при этом суды не дали надлежащей правовой оценки доводам представителей ответчиков относительно взаимоотношений пациента с дочерью, которая, по их утверждению, не выходила на связь с медицинским персоналом для обсуждения состояния здоровья отца, не указывалась пациентом в ИДС в качестве контактного лица при госпитализации, не проживала с ним совместно в качестве члена его семьи, не вела с ним совместное хозяйство, отец и дочь относительно друг друга не являлись иждивенцами и кормильцами, не принимала какое-либо участие в уходе за больным отцом;
- то есть суды не выяснили обстоятельства, имеющие значение для определения компенсации морального вреда, вопреки требованиям ст. 56, 67, ч. 3 ст. 329 ГПК РФ. (Определение СК по гражданским делам Третьего КСОЮ от 26 августа 2024 г. по делу № 8Г-17133/2024)