Крайний Север властно дает знать о себе: температура за бортом опустилась до минус пяти градусов. Но в каютах, столовой, коридорах, лабораториях – по-прежнему тепло.
Не показывай пальцем на море
Встречаю рассвет в капитанской рубке. До 8.00 на вахте – старший помощник капитана Платон Моисеевич Дульман. За свою морскую биографию, а это почти тридцать лет, избороздил все моря и океаны планеты. Не был только в Антарктиде.
Имеет диплом капитана. Уверена, что он и будет настоящим капитаном. Возможно, научно-экспедиционного флота Арктического и антарктического научно-исследовательского института. Сейчас в его составе три судна и строится четвертое. Опыт, характер, воля и стремление постоянно обучаться – тому порука.
Но наш разговор начался с весьма прозаического вопроса, который меня волновал еще с Мурманска.
Платон Моисеевич, когда в Мурманске спрашивала членов экипажа, какого числа выйдем в море – 15 сентября, в воскресенье, или же 16-го, в понедельник, мне четко сказали: в понедельник – никогда. Понедельники – под запретом. Почему?
Платон Дульман: Плохая примета, и знания об этом передаются из поколения в поколение. От бывалых моряков неоднократно слышал истории о том, как вышли в понедельник, попали в шторм, корабль получил повреждения. Сам я сначала не очень верил.
Но когда судно, на котором я находился, вышло именно в понедельник, и мы попали в сильную переделку, поверил. Еще бы немного – оно разбилось бы о камни. Конечно, не обязательно выход в понедельник несет в себе неприятности. Бывало, выходили, и все благополучно. Что называется, перекрестились и пошли дальше. Но – все-таки надежней “отменить понедельники”. Другое дело, что сейчас всем заправляет бизнес, а он на дни недели внимание не обращает.
На рейсах есть еще несколько важных примет. Например, нельзя показывать пальцем на море. Нужно показать направление – показывайте ладонью. А вообще главная поговорка: “Море не любит дураков, оно любит шутников”. Без юмора – действительно сложно.
В начале экспедиции “Северный полюс-42” проходила отработка учебной тревоги “Человек за бортом”. За бортом оказываются часто?
Платон Дульман: Я много лет работал на рыболовецких и торговых судах. На моей памяти люди за бортом оказывались раз десять. Падают по многим причинам.
Самый трагический случай видел в Японском море, когда на моих глазах перевернулось судно, шедшее в зоне видимости. Пока мы смогли подплыть, погибли с него все. Ледяная вода оставляет мало шансов. Поэтому очень важно отрабатывать действия в подобных ситуациях. Счет, повторюсь, в ледяной воде может идти на секунды.
Все началось с путины
Каким был ваш путь в море?
Платон Дульман: Стечение обстоятельств. В молодости поехал заработать денег в путину, в Ванино, в колхоз имени 50-летия Октября. Богатый такой колхоз на Охотском море. Я, петербуржец, первый раз в жизни такое количество красной рыбы увидел.
Платформа “Северный полюс” идет по морю Лаптевых. Фото: ААНИИ
Рыбу на суда доставляли на боте. И вот однажды матрос, который был у руля на боте, приболел. Предложили мне. Согласился, получилось. Начал присматриваться к большому судну, стало интересно, как там, что. Решил попробовать стать матросом и закончил мореходную школу на Сахалине.
А потом, в плавании, один из капитанов жестко, с матом, наставил меня на путь. Перевожу на культурный язык суть сказанного: “Что ты стоишь? Иди учись на штурмана”. Получил диплом штурмана в свой день рождения. Потом и вуз окончил – Владивостокский морской университет. На судах ходил сначала 4-м помощником капитана, потом 3-м, 2-м, старпомом. Имеется диплом капитана. Теперь старпомом.
Как же родители отпустили вас, еще юного, учиться на другой край страны?
Платон Дульман: Спокойно. Меня любили, но нянчиться со мной – нет. Вырос – иди зарабатывай. Условие было поставлено жестко и ясно.
Круги на море
Какие моря и океаны самые необычные?
Платон Дульман: Каждое показывает свой характер. Говорят: “Тихий океан”. А он не так уж тих. Когда как. Один раз весь его пересекли – как по зеркальный глади проскочили, а обратно пошли – шторм жесткий, изрядно помотало.
Желтое море – реально желтое и цвет не меняет. Дно песчаное и песок за счет речных водных потоков постоянно в движении. Оманский и Персидский заливы – вода прозрачная, большие цветные рыбины плавают – как в мультфильме. А мыс Доброй Надежды (Кейптаун), где встречаются воды двух океанов – теплые Индийского и холодные Атлантического! В Атлантике вода голубая, в Индийском темнее. Воды бьются друг о друга, видна их четкая граница. Завораживающее зрелище.
Видел и последствия людской безответственности – те же мусорные острова. Это реальность, и корабли обходят их стороной, так как пластик может обмотаться вокруг винта.
А что больше всего запомнилось?
Платон Дульман: Самое необычное было в районе Шри-Ланки. Была моя вахта (но видели – все). Неожиданно под водой появился светящийся круг диаметром метров тридцать. За ним второй. Они прошли рядом с нами. Точно это были не подводные лодки.
Кстати, неподалеку были и поля светящегося планктона. Но такое явление как светящийся планктон описано и объяснено.
Самые своенравные
Вы ходили на ЛСП “Северный полюс” еще в первое плавание – с экспедицией “Северный полюс-41”. Теперь снова здесь. Потянуло на север?
Платон Дульман: Я очень много что повидал за свою биографию моряка. Снова идти на юг – навряд ли? Тянет на Север. Северные моря не такие яркие, но тоже очень красивы. Цвет воды – настоящий морской, голубовато-зеленый. Но его видно только, когда светит солнце и нет облаков. Наши моря от Баренцева до Чукотского – богатейшие. И рыба, и крабы, и киты, и дельфины-косатки.
Самое любимое – наверно, все-таки Охотское. Удивительное море. Рыба в нем была фактически выбрана вся, планктон ушел. И вот лет двадцать назад на правительственном уровне было принято решение о практически полном закрытии промысла. И оно ожило. Природа восстановилась.
Самые своенравные – Баренцево море и, пожалуй, Берингов пролив. И, наоборот, самое мягкое – море Лаптевых, по которому сейчас идем.
Ладога потрясающая. Это не озеро, нет! Настоящее море с короткими волнами, на которых и бывалых – укачивает. У Ладоги потрясающая особенность: сильное волнение может начаться совершенно внезапно и также внезапно закончиться. Бьет и переворачивает суда. В общем делает все, что ей угодно.
Вообще моря затягивают. Вроде думаешь – ну, год поработаешь, другой, а не заметил, как почти 30 лет проплавал. Что касается ЛСП “Северный полюс”, то когда первый раз ехал, особенно и не понимал, что такое дрейфующая станция, зачем она, зачем ей судно. Теперь слился с Севером и этим судном. И не хочу ничего другого.
Айсберги по борту!
Днем ранее ледостойкая самодвижущаяся платформа (ЛСП) “Северный полюс” вошла в зону айсбергов. Мы тогда проходили по проливу Вилькицкого, соединяющего Карское море и Лаптевых. Там и началась зона одиночных айсбергов.
Работали два радара и третий – ледовый, где четко видны эти глыбы льда. “Никуда не делось и визуальное наблюдение, – сообщил Платон Дульман. – При больших скоплениях айсбергов по бортам мы выставляем матросов с биноклями. Сверху айсберг может смотреться и маленьким, но его нижняя часть может быть очень большой и иметь острые края, как бритвы”.
Сразу вспомнился “Титаник”. Как считает Дульман, моряки тогда приняли неверное решение. Они попытались отвернуться от надвигающейся громады. “Нужно было остановиться, тогда удар бы пришелся на нос. Но основная часть судна не пострадала бы”, – пояснил старпом. И тут же успокоил: “Северный полюс” имеет двойной борт”. То есть если и будет пробоина, судно останется на плаву.
Все тексты сюжета “Новая экспедиция “Северный полюс-42” на уникальном судне в Арктику: Дневник обозревателя “РГ” читайте здесь.