Цифра – это не особый вид правоотношений, а лишь способ их осуществления. Новая технологическая реальность требует прояснения терминов, однако едва ли нуждается в отраслевом кодифицированном акте. К такому выводу пришли участники постпленарной сессии-разговора по душам от РЦИС “Цифровизация и право: былое и думы” на V Юридическом форуме мастеров.
Регулированием цифровой сферы в России занимаются экономисты, которые зачастую даже не пытаются грамотно переложить технические и экономические понятия на язык права, посетовал модератор дискуссии – научный руководитель Факультета права НИУ ВШЭ, член Ученого совета НИУ ВШЭ, профессор-исследователь Научно-образовательного центра интеллектуальной собственности и цифровой экономики Digital IP Антон Иванов: “Сейчас цифровой кодекс пытаются писать те же люди, что раньше пытались писать кодекс информационный. Полагаю, в итоге получится микс закона “Об информации…” и закона “О связи”. Они скажут, что это отдельная отрасль права, не связанная с ГК РФ. Нам же необходимо переложить цифровые понятия на язык гражданского права. Вложить цивилистическую жилку в процесс цифровизации. Иначе они напишут ерунду”.
По словам юриста, на сегодня непонятно, что такое цифровые правоотношения, цифровая форма чего-либо, да и цифра как таковая – идет ли здесь речь о любом объекте, в котором задействован двоичный код? Или о чем-то более конкретном? Антон Иванов заметил, что блокчейн, nft или дипфейки пока что не были толком описаны в терминах гражданского права.
С ним согласился управляющий партнер юридической фирмы “Залесов, Тимофеев, Гусев и партнеры” Евгений Тимофеев: “То, что продается и покупается, – по определению объект гражданских прав. Цифровизация – это просто способ их осуществления. Отношения между людьми и компаниями – все те же”.
Заместитель директора юридического департамента Холдинга Т1 Вадим Перевалов в свою очередь заметил, что цифровые компании все-таки заинтересованы в отдельном регулировании для своей отрасли, так как им важно четко понимать, на какие риски они идут, работая с новыми объектами: “Регулирование обозначает, чего примерно можно ожидать в диапазоне от налоговых обременений до тюремного срока. Идея цифрового кодекса не так плоха еще и потому, что на сегодня законодательство об информации рассогласовано с ГК РФ. В первом есть понятие владельца информации, который может осуществлять ее оборот. ГК РФ же ничего не знает о таком виде оборота. А ведь еще есть законы “О связи” и “О персональных данных”. Цифровой кодекс мог бы привести все эти законы к единой терминологии”.
Директор департамента спецпроектов РЦИС Максим Башкатов не согласился с Вадимом Переваловым, подчеркнув, что сегодня и право, и судебная практика вполне успешно работают с теми же криптовалютами, и для этого совершенно не нужно изобретать некие новые сущности: “Цифровой кодекс – мертворожденный проект. Кодекс должен иметь общую часть, и это не глоссарий. Это общие принципы, которые закрывают пробелы”.
В то же время он отметил, что мотивация авторов инициативы понятна: “Когда обсуждалась концепция цифрового кодекса, было признано, что отдельного регулирования и оборота внутри этих отношений нет, но есть целый комплекс публично-правовых норм, которые в эти правоотношения должны быть погружены: налоговых, административных, административно-правовых, надзорных. Конечно, начинающему юристу проще работать с одной книгой, а не с десятью”.
Максим Башкатов не спорит и с тем, что, развиваясь быстрее правовой теории, цифра в конечном счете решает и чисто правовые проблемы, подтачивая принцип технологической нейтральности закона: “Появление информационных систем, где оборачиваются ЦФА, привело к тому, что с рынка ценных бумаг ушло много юридических первеню – посредников, брокеров, депозитариев, андеррайтеров – без которых вы просто не выпустите облигации”.
Однако несмотря на то, что ЦФА очень похожи на облигации и при этом удобнее них, подвергнуть традиционный рынок облигаций эвтаназии оказалось невозможным: там по-прежнему работает бизнес, в том числе международный, у которого сложились свои практики и стандарты. “Главная задача тех, кто занимается ЦФА – решение проблемы регуляторного арбитража. Где нужно дать уйти традиционному институту? А где стоит признать, что цифра не решает проблему, а наоборот вредит?”, – отметил Максим Башкатов.
Наконец, юрист напомнил, что блокчейн как технология, помогающая работать с крупными базами данных, мог бы решить проблему виндикации недвижимости, фиксируя жизненный цикл любого объекта, а также проблему фиксации принадлежности интеллектуальных прав. Точно так же в дальнейшем могли бы быть построены и другие важные реестры, однако затея оказалась слишком дорогой. “То, что отдельных цифровых правоотношений нет, – секрет Полишинеля. И все же должен быть алгоритм допуска цифровой реальности в наш узкий правовой кружок, какая-то процедура юридической инициации, как в студенческих тайных обществах”, – отметил юрист.
Важной темой обсуждения стала ответственность игроков цифрового рынка. По словам Вадима Перевалова, критерии разделения ответственности из доцифровой эпохи работают плохо, иначе не пришлось бы дополнять ГК РФ статьей 1253.1 “Особенности ответственности цифрового посредника”. Юрист уверен: критерии должны быть универсальными, чтобы их не приходилось адаптировать к каждой новой технологии. По его мысли, регулирование должно дать цифровым компаниям возможность зарабатывать, например, на обороте данных и тем самым вкладываться в инфраструктуру, элементарно повышая скорость и качество интернет-соединения для всех пользователей.
Максим Башкатов в свою очередь предположил, что платформы лоббируют цифровой кодекс, рассчитывая на то, что он снимет с них стандартные гражданско-правовые обязательства, как это уже происходит с маркетплейсами, закрывающими глаза на торговлю контрафактом под предлогом своего посреднического статуса. Эксперт предположил, что в дальнейшем индустрия может потребовать и особого налогового режима, коль скоро развитие инноваций требует вложений госсредств. Между тем, по его словам, как раз такой подход во многом мешает формированию рынка интеллектуальной собственности в России. Более того, люди с опаской используют беспилотное такси или рекомендательные сервисы в области инвестиций по той простой причине, что не понимают, кто именно понесет ответственность, если что-то пойдет не так.
Антон Иванов также предположил, что разработчики боятся, что их заставят создавать гарантийные фонды, и именно поэтому категорически отказываются отвечать за что-либо без вины, пусть даже сама категория вины на практике применяется сегодня разве что в уголовном праве. Подводя итог встрече, правовед предложил решить проблему глоссария непосредственно в законе “Об информации…”. “Не надо писать никаких цифровых кодексов, просто соберите набор претензий к терминологии, скажите, что оттуда надо убрать, что нужно иначе сформулировать. Переделайте то, что нужно. И может быть, никакой цифровой кодекс уже не понадобится”, – заключил он.
Помимо организованной РЦИС дискуссии Максим Башкатов выступил на сессиях, посвященных проблемам преподавания, нематериальным активам, незаключенным и напрасным договорам в контексте недействительных сделок.