По данным Министерства обороны РФ, в боях на Курском направлении среди сотен танков, уничтоженных российскими бойцами, есть и немецкий Leopard. Его сожгли несколько часов назад.
Еще недавно танк с белым нацистским крестом на башне топтал железными немецкими гусеницами русскую землю и расстреливал из орудия мирные курские села. А сейчас «немец», как падаль, догорает на обочине дороги, по которой он рвался на Москву. Но не доехал даже до Курска, получив в борт противотанковую ракету.
Сломали хребет в 43-м, переломим и сейчас
Как отметил российский военкор Александр Коц, российская армия впервые в истории СВО столкнулась в Курской области с танком Leopard.
«Немецкие танки с крестами на бортах, как и 81 год назад, рвутся к Курску. Прямо по костям своих предшественников», — точно заметил журналист.
В 1943 году не так далеко от этих мест произошло самое грандиозное сражение в мире — битва на Курской дуге. Именно здесь со страшным хрустом был сломан хребет гитлеровской военной машины.
После Курска немец на советской земле больше не продвинулся вперед ни на метр, а только отползал на Запад, чтобы окончательно издохнуть в Берлине в 1945-м.
Когда они шли, звон медалей стоял над Москвой
«Первый праздник День Победы я помню, наверное, лет с семи-восьми. На улицах Москвы было огромное количество взрослых мужчин, на груди которых блестели боевые награды, — рассказывает свои впечатления боец-доброволец Иван Чернов с позывным Шумный. — Я, как сейчас, слышу звон их медалей, позвякивающих в такт шагов. Тогда эти люди казались мне такими старыми, хотя это в основном были крепкие мужчины, с сохранившейся даже к этому времени военной выправкой. Прошло-то после Победы всего 30 лет.
Шумный расстегнул липучки бронежилета, которые не снимал вовремя всего нашего разговора, и достал из нагрудного кармана форменного «пикселя» книжечку с молитвами. Среди страниц молитвослова у него хранилась слегка пожелтевшая от времени, но очень четкая фотография молодого мужчины с орденами и медалями на военном френче.
«Мой дед-фронтовик со мной в одном окопе»
«Это один из моих дедов, фронтовик, орденоносец Иван Филиппович Карев. Меня в честь него назвали, — передав мне фото, с гордостью уточнил боец. — Многим фронтовикам тогда было столько же, как и мне сейчас, — пятьдесят пять. Я очень тогда мечтал быть на них похожим. Но никогда не мог предположить, что самому придется столкнуться с нацизмом лицом к лицу. И не с каким-то, как сейчас говорят, неонацизмом. А самым настоящим, из времен Великой Отечественной, со звериным оскалом».
Иван забрал у меня фотографию деда-фронтовика и аккуратно вложил её между страничек с молитвами. «До того, как прийти на СВО, я видел в репортажах, но не хотел верить, что в украинской армии солдаты крепят на свою форму или рисуют на бортах машин и башнях танков гитлеровские знаки: свастику, руны карательных частей СС, немецких орлов, — делится боец. — Но за три месяца, что я на передовой, успел на это насмотреться. Видел и каски с эсэсовскими значками, и шевроны с орлами вермахта. Поэтому удивляться, что на немецких танках, на которых украинские нацисты воюют с нами, стоят фашистские кресты, не приходится. В 1943-м наши бойцы жгли „Пантеры“, сейчас жгут „Леопарды“. В 1945-м растоптали свастику кирзовыми сапогами, растопчем и сейчас. Просто история сделала оборот. И сегодня с нацизмом разбираться уже суждено нам».
«Шумный. К командиру. Прием», — зашипела рация.
«Плюс, — ответил доброволец и, поправляя ремень автомата, уже обратившись ко мне, сказал: — У солдат со свастикой нет будущего. Победа будет за нами, теми, кто в своих нагрудных карманах и своей душе носит память предков — победителей нацизма. Они с нами в одном строю, в одних окопах».
<!—Расположение: —>