Юлия Зубок, замдиректора Института социологии ФНИСЦ РАН:
– Одна из базовых, доминирующих ценностей в нашей стране – это ценность семьи. О ней говорят больше 80% наших молодых людей. Причем почти одинаково женщины и мужчины. Создание семьи и рождение детей остается главным приоритетом. То есть молодежь в целом и за семью, и за детей, но вот с реализацией этого жизненного проекта дело обстоит сложнее. Именно в этом основная проблема. Теперь о чайлдфри. Идеологов этого движения совсем немного, и важно их отделить от тех, кто не имеет детей совсем не из-за идейных позиций и взглядов на жизнь, тех, у кого не сложились семьи, у кого нет надежного партнера, с которым не страшно идти по жизни, рожать и стареть, у кого не решены насущные жизненные проблемы. И тем более надо вывести в отдельную группу тех, кто не смог родить по медицинским причинам. Вспоминаю известного журналиста Алену Долецкую, которая в одном из интервью откровенно рассказывала, как с юности мечтала о большой семье, прошла ради этого множество попыток ЭКО, но судьба распорядилась иначе…
Большинство молодых россиян хотят семью с детьми
Ольга Краус, врач-гинеколог, Иркутск:
-Женщины становятся чайлдфри чаще всего не по идейным соображениям. Главная причина – отсутствие партнера, готового разделить ответственность за рождение и воспитание детей. Что происходит сегодня? До 30 лет женщина нацелена на карьеру. Возможно, лет через пять – семь она созреет для материнства – решит “родить для себя”. Если у нее есть голова на плечах, рожать от кого попало она не станет. Программы вспомогательных репродуктивных технологий работают главным образом для пар (я говорю сейчас об ЭКО), получить донорский материал для одинокой женщины крайне сложно.
Екатерина Дударева, психолог, Новосибирск:
– У меня возникает вопрос – что такое идеология и как отличить ее от личного решения. Допустим, один человек говорит: “Я – чайлдфри и не хочу иметь детей”. Но у такого заявления может быть очень разный подтекст. Возможно, человек таким способом защищается. Например, он физически не может иметь детей. Или, может быть, у него был ребенок, но он потерян, он не готов больше сталкиваться с этой болью – болью утраты. Или, допустим, человек не может воспитать ребенка, не в состоянии стать ему прекрасным родителем и отдает себе в этом отчет. Можно ли называть это идеологией? По-моему, нет.
Тимур Якупов, партнер агентства практикующих юристов “Правильное право”, Уфа:
– История знает множество примеров, когда демографическое благополучие обеспечивалось путем построения правовых барьеров. К примеру, политика “одного ребенка” в Китае. Следовательно, между волевым актом человека не иметь детей и агитацией среди масс на отказ от деторождения существует значительная разница. Убежден, что законодатель способен найти оптимальное соотношение между свободами и запретами при разработке политики, направленной на улучшение демографических показателей и защиту традиционных ценностей.
Римма Утяшева, депутат Госдумы РФ, член Комитета по охране здоровья:
– Если кто-то не хочет иметь детей – это его право, но зачем эту идеологию распространять среди подрастающего поколения? Мы ратуем за семейные ценности, за то, чтобы в нашем многонациональном государстве люди стремились к многодетности, чтобы женщины были мамами, а мужчины – папами, а не родителями под номером один, два, три…
Марина Потапова, судебный психолог, Астрахань
– Мое мнение как психолога – запретить можно все что угодно. А вот почему наша молодежь выбирает быть чайлдфри? В этом надо разбираться. Почему есть такие школьники и студенты, и девочки, и мальчики, которые не хотят строить семейные отношения, не хотят рожать детей. Тут вопрос, в каких психологических условиях они живут, насколько здоровы психологически их семьи. Если с этим все в порядке – ребята продолжают семейные традиции, династии. А вот если ребенок растет в деструктивной семье и там есть эмоциональное или физическое насилие, то вероятность того, что он или она когда-нибудь создаст свою полноценную семью, с очень маленьким процентом. То есть мы можем все что угодно запретить, а вот причину, почему все это возникает, – никто над этим не работает.
Анна Саратова, врач-репродуктолог
– За последние пять лет число бесплодных супружеских пар увеличилось на 14-15%. То есть эти люди, можно сказать, “чайлдфри поневоле”. Успешное ЭКО с первого раза бывает только в 30% случаев. Но главное – средний возраст обратившихся пациенток по поводу ЭКО на сегодняшний день – 44 года. Это очень поздно.
Карина Монахова, астраханка, мать двоих детей
– Родственники уехали в мегаполис и там живут для себя. Хорошо зарабатывают и все свои родительские чувства переносят на собак и кошек. Одевают их, кормят, пропагандируют свое нежное отношение к ним в соцсетях. Идет какая-то подмена ценностей, а наши дети на это смотрят и думают – как же хорошо им живется, вот вырасту и заведу себе такую собаку тоже, буду ее в соцсетях показывать. Почему это происходит? Наверное, мир меняет людей. Возможно, это влияние западных ценностей, где такая идеология сейчас уже считается нормой. Но такая позиция напрямую ведет, по моему мнению, к уничтожению нации.