В музыкальном спектакле удалось обойтись без ассоциаций с советским мультфильмом и последней киноверсией “Бременских музыкантов”. Романтикам просьба не беспокоиться: линии Принцессы и Трубадура не будет. Как и забавных реплик на злобу дня. Капелька иронии появится в эпизодах семейных ссор, ну так это тема вечная…
А вот освежить в памяти исходный немецкий сюжет нелишне. Строго следовать ему режиссер Людмила Федорова не стремилась, выбрала свой – гуманистический – поворот.
– История достаточно суровая: хозяева выгоняют старых животных за ненадобностью и обрекают на голодное существование. Делать акцент на жестокости не хотелось, поэтому мы предложили свою фантазию на тему того, почему они оказались на улице, как оказались вместе. У нас их сплотила беда: разбойники разорили Бремен, и зверей стало нечем кормить. Но они любят своих хозяев и хотят спасти город, а потом становятся популярными музыкантами, – пояснила постановщик.
Воронежская публика знает Федорову по кукольным спектаклям “Золотой цыпленок” и “Маленькие трагедии”, где очень заметно стремление режиссера определить четкие нравственные ориентиры. В “Бременских музыкантах” виден тот же почерк. Здесь противопоставлены, по сути, два бродячих квартета: семейка разбойников, которые вечно ссорятся между собой, и бездомные животные, сумевшие найти общий язык. Антиподами сделаны и группы людей: четыре “плохиша” из дикого леса и четыре порядочных бюргера. Играют их одни и те же актеры, лишний раз напоминая о том, что добро от зла порой отделяет сущая малость вроде той черточки, которая отличает плюс от минуса. И хотя все персонажи способны вызвать сочувствие (чего стоит раззява-разбойник, которого более прыткие братья лишают ужина), даже очень юный зритель сообразит, кто тут чего стоит.
В музыкальном спектакле удалось обойтись без ассоциаций с советским мультфильмом и последней киноверсией сказки
Декорации могут показаться скупыми: ярмарочную площадь обозначают гирлянды флажков, от домов после грабежа остаются голые рамы. Но это, во-первых, будит воображение, а во-вторых – позволяет адаптировать спектакль под разные сцены. Воронежский театр кукол часто гастролирует, а в ближайший год, возможно, закроется на реконструкцию и переедет на временную площадку.
Центральные образы отсылают к бронзовому памятнику у бременской ратуши. Художник Андрей Запорожский сделал людей цветными и яркими, а зверей – белыми и подчеркнуто простыми. Они рождаются на глазах у зрителя из ветоши и хлама: штопаный мешок на низком табурете оборачивается Ослом, старая наволочка – Собакой, ну а Петух подозрительно напоминает мятое жабо с кружевами.
В отличие от обычных планшетных кукол, у которых все части соединены между собой, эти персонажи дробятся: у кого-то не закреплена голова, у кого-то – ноги. Стараниями артистов образы выглядят цельными: петушиные лапы, как правило, не убегают далеко от невидимых крыльев, кошачьи – аккуратно высовываются из-под салфетки, изображающей туловище, псиный хвост передает настроение морды… А уж когда звери принимаются семенить на цыпочках, в темноте улыбается весь зал.