Как сообщает Гарант.Ру, некий пациент предъявил претензии стоматологической клинике по поводу протезирования зубов. На взгляд гражданина, зубы получились неудобными. Суд первой инстанции согласился с ним и обязал клинику вернуть пациенту часть уплаченных по договору средств, уплатить неустойку, компенсацию морального вреда и потребительский штраф (плюс половину от присужденной суммы).
Стоматологи, в свою очередь, сочли, что суд допустил ошибку. В своей апелляционной жалобе клиника указала, в том числе, и на то, что – по ее мнению – “в данном споре явно присутствует такое понятие, как потребительский экстремизм – это разновидность злоупотребления правом, умышленные действия потребителя с целью получить незаконную выгоду от реализации прав, которые предусмотрены законодательством о защите прав потребителя”. Проще говоря, клиента назвали хроническим жалобщиком. Такие всегда придираются ко всему.
Судя по всему, негативные оценки взялись не из воздуха: пациент оказался не из тех, кто молчит в ответ. Он подал еще один иск. На этот раз – о защите чести и достоинства. Мужчина потребовал от клиники один миллион рублей компенсации и официальные извинения. Однако теперь суды ему отказали.
Как объясняет юрист практики правового сопровождения предпринимательства Бюро адвокатов “Де-юре” Юлия Щипцова, согласно правовым позициям пленума Верховного суда России, суды при рассмотрении дел о защите чести и достоинства должны установить, что сошлись три факта. Первое – был факт распространения ответчиком сведений об истце. Второе – эти сведения были порочащими. Третье – эти сведения не соответствуют действительности.
“Как указывает Верховный суд РФ, при отсутствии хотя бы одного из этих факторов исковые требования о защите чести и достоинства не могут быть удовлетворены, – говорит Юлия Щипцова. – Таким образом, мы имеем три критерия, которым должно соответствовать поведение ответчика, чтобы суд признал такое поведение неправомерным и удовлетворил иск о защите чести и достоинства. Следовательно, в каждом решении должно содержаться указание на наличие всех трех обстоятельств или отсутствие какого-либо из них”.
По ее словам, в данном деле суды не усмотрели факта распространения порочащих сведений в использовании понятия “потребительский экстремизм” в апелляционной жалобе, что позволило им вынести решение об отказе в удовлетворении исковых требований. По сути не подтвердился ни один критерий. Первое – нет распространения, так как апелляционная жалоба это процессуальный документ, который предназначен исключительно для ознакомления с ним суда и другой стороны. Второе – спорное утверждение о признаках потребительского экстремизма является оценочным суждением клиники в рамках изложения своей правовой позиции. Соответственно, третий пункт снимается с повестки, так как оценочные слова нельзя проверить на соответствие действительности. Такие слова – всего лишь мнение. Конечно, иногда и за мнение можно привлечь к суду, но в таком случае претензии предъявляются к оскорбительным формулировкам. В данном случае оскорбительный характер суждения не установлен, поскольку представитель выражал своё отношение к иску истца о защите прав потребителей с точки зрения ответчика.
“В законодательстве не закреплено понятие потребительского экстремизма, – отмечает Юлия Щипцова. – В судебной практике встречается использование термина “потребительский экстремизм”, однако в судебных актах, как правило, не расшифровывается его значение. В отечественной доктрине сформировалось следующее определение: Потребительский экстремизм – злоупотребление потребителями своими правами (умышленные действия потребителей с целью получить незаконную выгоду от реализации прав, предусмотренных законодательством о защите прав потребителей)”.
По ее словам, потребительский экстремизм может проявляться в стремлении обогатиться за счет средств защиты, предусмотренных в законодательстве о защите прав потребителя. “Например, при подаче иска о взыскании неустойки по тому или иному основанию в случае отсутствия убытков или иного ущерба на стороне потребителя, способствование потребителя наступлению просрочки (не явка на приемку квартиры, не возвращение некачественного товара в разумные сроки) и т.п., – говорит юрист. – Обычно действия потребителя в таких случаях носят активный характер, что проявляется в предъявлении претензий продавцу и подаче исковых заявлений. Поэтому и защита от потребительского экстремизма, как правило, заключается в подготовке сильной правовой позиции в ходе спора по иску потребителя”.
Юлия Щипцова отмечает, что ответственности за “потребительский экстремизм” в настоящий момент в законодательстве прямо не предусмотрено. “При необходимости суды ссылаются на ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, которая запрещает осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом), – говорит она. – Вопрос о целесообразности подачи иска в ответ на действия потребителя необходимо решать в каждом конкретном случае. Если злоупотребление принесло значительный ущерб и имеются доказательства причинной связи между убытками и поведением потребителя, то можно обратиться с иском о взыскании убытков. В случае отсутствия явных негативных последствий для бизнеса, вряд ли суд удовлетворит такие требования”.
В любом случае, публично выражая собственное мнение, следует осмотрительно подбирать формулировки, подчеркивает юрист.