Адмирал Александр Колчак мечтал о море и следил за состоянием лампочек в своей резиденции

Журнал, как еженедельник

Журнал регистрации лиц, бывших на приеме у Верховного правителя, был начат 4 января 1919 года, примерно через полтора месяца после прихода Колчака к власти на Востоке России в результате переворота, а обрывается 6 ноября того же года – незадолго до сдачи белыми Омска – столицы белой Сибири.

Даже внешнее сравнение сталинского и колчаковского журналов приводит к неутешительным для белых выводам – записи посетителей Колчака велись небрежно, бессистемно, часто без фиксации времени посещения. Не всегда ясно, состоялась ли встреча или лишь была запланирована – журнал порой напоминает ежедневник, в который заносили намеченное, но не всегда отмечали выполнение. Правда, изредка дежурные адъютанты записывали краткое содержание встреч, чего не делалось у Сталина.

Стандартов ведения журнала не было, а дежурные нередко отвлекались на посторонние вещи. К примеру, 9 марта 1919 г. страница открывается романтической записью: “В 8 ч. утра по-петроградски прилетают жаворонки”¹. Почему в Омске отслеживали петроградское время, неясно. Возможно, автор так выразил тоску по прежней жизни в столице Российской империи.

Победы, поражения…

Иногда адъютанты Колчака фиксировали события на фронте. Так, в апреле отмечено, что взяты Орск, Сарапул, Воткинский завод, Чистополь и Илецкая защита². 1 сентября одна из последних победных записей: “По прик[азу] ген. Дидирхса³ доложить В[ерховному] п[равителю], что в 1-й армии все благополучно и нашими частями той же армии разбиты 3 советских полка”⁴.

Извещение о записи на прием к Колчаку. Публикуется впервые. Фото: ГА РФ

Из журнала можно узнать о неудачах и трудностях белых, о недовольстве и сопротивлении населения. 1 февраля 1919 г. в журнале сообщалось о попытке восстания в 51-м и 52-м стрелковых полках в Омске⁵. Восстание готовилось большевистским подпольем, но было подавлено. 7 марта Колчак получил информацию из военного министерства о положении на внутреннем фронте⁶ – борьбе с красными партизанами в тылу, а 12 июня записано, что разговор Верховного правителя по прямому проводу с Владивостоком не мог состояться, так как провод между Хабаровском и Владивостоком был прерван⁷. По всей видимости, тоже партизанами.

А вот запись от 25 августа, когда в особняке Колчака на набережной Иртыша произошел взрыв: “Около 8 часов в караульном помещении, в доме Верховного правителя, произошел взрыв”⁸. Колчак в тот день возвращался из поездки на фронт и еще не успел приехать домой. Взрыв произошел рядом с кабинетом адмирала. Кто стоял за взрывом, так и не обнаружили, списав все на неосторожное обращение охраны с гранатами⁹.

Гости важные – иностранные

Кого только ни принимал Колчак! Офицеры, чиновники, дипломаты, церковные иерархи, корреспонденты, делегации… Постоянными посетителями и докладчиками были министры омского правительства, но для прямого управления и координации различных ведомств был создан Совет Верховного правителя – “кабинет внутри кабинета”, принимавший ключевые решения. Журнал фиксировал эти заседания, как и военные совещания. Не раз Колчак принимал офицеров, приезжавших с белого Юга от генерала А.И. Деникина. Были и посланцы с белого Северо-Запада от генерала Н.Н. Юденича.

Страница журнала. Публикуется впервые. Фото: ГА РФ

Одним из открытий, которые удалось сделать, благодаря журналу, стала частота посещений Колчака иностранцами. Среди них японский адмирал Котаро Танака, британский генерал Альфред Нокс, французский – Морис Жанен, чешский – Ян Сыровой.

16 января 1919 г. зафиксировано важнейшее решение Колчака о разделении полномочий союзного командования – французский генерал М. Жанен был назначен главнокомандующим союзными войсками, а британский генерал А. Нокс – начальником тыла и снабжения¹⁰. Встречи Колчака с Жаненом и Ноксом происходили постоянно¹¹. Переговоры со взрывным по характеру, упрямым адмиралом шли непросто, что нашло отражение в дневниковых записях и воспоминаниях Жанена, считавшего это общение утомительным¹². “Барометр адмирала пришел в норму”, – обычная фраза Жанена для обозначения, что Колчак, наконец, успокоился¹³.

Встречался Колчак и с иностранными офицерами в менее высоких чинах. Например, с находившимся в Омске британским разведчиком капитаном Лео Стевени, полковником Джоном Уордом и с офицерами 9-го Хэмпширского пехотного полка, у которых Колчак обедал¹⁴. Неоднократно у Колчака бывали верховные комиссары Великобритании и Франции сэр Чарльз Элиот и граф Дамьен де Мартель. После встречи с Элиотом 23 июня Колчак приказал все агентские телеграммы, обзор печати и французские радиограммы представлять ему немедленно, даже если в это время он принимал чей-либо доклад¹⁵. Складывается впечатление, что на фоне безотрадной омской жизни регулярное общение с иностранцами казалось Колчаку интересным и дающим пищу для ума.

Следователь, дипломат, певица…

Некоторые встречи говорят о личности и интересах самого адмирала. Например, 5 февраля у него побывал следователь по особо важным делам Н.А. Соколов, которому было поручено расследование убийства царской семьи в июле 1918 г.¹⁶ Еще одна их встреча состоялась во время пребывания Колчака в Екатеринбурге 3 июня¹⁷. Тема гибели Романовых Колчака, очевидно, волновала.

3 августа Колчак встретился с полковником В.В. Котоминым¹⁸ – бывшим командиром 2-й бригады 35-й стрелковой дивизии красных. Котомин состоял в антибольшевистской подпольной организации, а в период боев под Челябинском в июле 1919 г. с группой единомышленников перешел на сторону колчаковцев. Котомин известен своим правдивым докладом о состоянии Красной армии, которому колчаковцы не поверили, а его автора сочли красным. Зато лидеры большевиков, сумевшие заполучить экземпляр документа, придали докладу большое значение и начали устранять недостатки. От этого фатального недопонимания единомышленников Котомин слег и вскоре умер¹⁹.

Поездка А.В. Колчака на Тобольский фронт. Октябрь 1919 г. Фото: Омский институт водного транспорта

Массу времени отнимали визиты различных делегаций. Депутаты Акмолинского областного земского собрания, студенты Омского политехнического института, Сибирский союз земств и городов, трудовая артель официантов и поваров (представители последней внесли 5000 руб. на нужды армии), съезд маслодельных артелей, кооператив “Ермак” Сибирского казачьего войска, делегаты от таранчинского народа, представитель армянской республики – этот список можно долго продолжать. Такое обилие не всегда важных встреч Верховному правителю отнимало немало времени, которого так не хватало на военные и политические вопросы.

6 и 19 января у Верховного побывал посланник в Сиаме Лорис-Меликов, хотя российско-сиамские связи в разгар Гражданской войны вряд ли могли быть так уж значимы. Впрочем, посланник задержался не более чем на 15 минут в первую встречу и пробыл около получаса во вторую²⁰. 22 января отмечено посещение делегации омского еврейского общинного совета²¹, а 29 июня у адмирала был доктор Франк Розенблатт – представитель соединенного комитета распределения американских средств для евреев, пострадавших от войны²².

11 июня Колчака посетила “королева цыганского романса” певица М.А. Каринская²³, просившая содействия в организации ее концертов на фронте. Колчак попросил певицу составить подробный план турне. Интересно, что в Омске Каринская жила лучше некоторых генералов, в салон-вагоне²⁴. Вновь Колчак ее принял 22 октября²⁵.

Певица М.А. Каринская (1882-1942).

Иногда за наиболее уважаемыми гостями высылали автомобиль26. А к некоторым деятелям церкви, как, например, к архиепископу Сильвестру, Колчак ездил лично²⁷.

Поездки на фронт

Журнал свидетельствует и о поездках Колчака на фронт. По воспоминаниям начальника штаба Западной армии генерала С.А. Щепихина, Колчак говорил, что именно на фронте отдыхает от душной омской атмосферы^28. К февральской поездке адмирала начали готовиться заблаговременно – еще с конца января, когда личный адъютант Колчака ротмистр В.В. Князев обсуждал с инженером вопрос оборудования вагонов²⁹. 8 февраля вечером Колчак покинул Омск, а 10 февраля прибыл в Челябинск – в штаб Западной армии³⁰, которая должна была наносить главный удар по красным в предстоявшем весной наступлении. Далее адмирал отправился в Златоуст, Троицк, Екатеринбург и Пермь.

20 февраля состоялась поездка на передовую. “До разъезда 53 поездом. Тяжелая батарея 1-го Средне-Сибирского корпуса. Награждение крестами. В 11 ч. поехали на подводах на передовую позицию”, – записано в журнале³¹. Некоторое время Колчак пробыл в штабе 5-го Томского полка, пили чай, выдержали обстрел противника.

На следующий день ездили на Мотовилихинский завод. Тогда Колчаку представился командующий III Степным Сибирским армейским корпусом генерал Григорий Вержбицкий со своим начальником штаба 26-летним полковником Аполлоном Крузе, позднее генерал-майором. Адмирал и представить не мог, что Крузе позднее попадет в плен и сделает головокружительную карьеру в Красной армии, став дважды генералом – у белых и у красных. Впоследствии Аполлон Яковлевич стал начальником штаба Сталинградской группы войск, освобождал от гитлеровцев Миргород, Белград, Будапешт, Братиславу и Прагу³².

Колчак распорядился передать генералу Вержбицкому для награждения бойцов 160 георгиевских крестов 4-й и 20 крестов 3-й степени. Генералу Б.М. Зиневичу было выдано 150 крестов 4-й и 20 крестов 3-й степени.

В две гимназии по приказу Колчака были отвезены портреты, видимо, самого адмирала, не препятствовавшего формированию собственного культа. Такого рода записи встречаются и далее. Например, во время поездки на фронт в начале июля 1919 г. сделана запись: “Просить портрет Верх[овного] правителя с его автографом”³³.

Следующая поездка на фронт состоялась в мае. Сначала – в Екатеринбург, в штаб Сибирской армии. Колчак встречался с командующим генералом Радолой Гайдой. Далее побывал в Челябинске, Златоусте и Уфе. В последней тогда размещался штаб Западной армии генерала М.В. Ханжина. Из Уфы Колчак с Ханжиным 13 мая ездили на фронт на станцию Аксаково – в районе города Белебей. Во время поездки происходили встречи с военачальниками – генералами В.О. Каппелем, С.Н. Войцеховским и другими.

А.В. Колчак и Р. Гайда выходят из автомобиля.

Начальник штаба Западной армии генерал С.А. Щепихин вспоминал: “Колчак вернулся с фронта мрачнее тучи… Верховному уфимские деятели давали банкет, неуместность которого для всех была ясна, но Колчак был упрям и принял приглашение. Все это отнимало время и создавало ложность положения”³⁴. Речь шла об иллюзии удержания белыми Уфы, хотя сдача города была уже предрешена.

В конце мая – начале июня Колчак ездил в Пермь и занимался урегулированием конфликта генерала Гайды и начальника штаба Ставки генерала Д.А. Лебедева, однако результат оказался кратковременным, и уже 20 июня Колчак отстранил Гайду от командования прямо в ходе их встречи³⁵.

Во время следующей поездки в конце июня – начале июля Колчак посетил Ялуторовск, Тюмень, Екатеринбург, Златоуст и Челябинск. Тогда адмирал распорядился не выставлять почетные караулы по железной дороге без его особого личного приказания³⁶_. Были еще поездки в августе и первой половине сентября, а последняя состоялась в октябре на пароходе “Товарпар” – уже на Тобольский фронт. Недавно в Омске было обнаружено фото Колчака из той поездки, сходящего на берег с парохода³⁷.

Быт Верховного

6 января 1919 г. в журнале огромными буквами написано – Елка. По-видимому, в приемной Колчака было устроено празднование Рождества. Иногда в журнале встречаются посторонние записи или зафиксированы просьбы Колчака. Так, 13 января среди упоминаний о посещениях читаем: “Заказать лекарства”³⁸, 23 января – “Послать за лекарствами”³⁹. Записи насчет лекарств и переговоров с врачом регулярно появлялись и позднее. Состояние Колчака было настолько болезненным, что в итоге 4 февраля он сам уехал в госпиталь⁴⁰. 7 февраля записано – “переговорить с докт[ором], когда будут готовы пилюли для Вер[ховного] пр[авителя]”⁴¹.

21 января – “Отыскать фотографа – снять Верх[овного] правителя”⁴². И в тот же день: “Звонок адъют[антский] не дается”⁴³. Видимо, шла речь о поломке. На следующий день звонок из кабинета в адъютантскую так и не починили, чему посвящено сразу две записи⁴⁴. Фотографа нашли только к 24 января, а 23 января читаем: “Поручик Игумнов явится по случаю отъезда во Владивосток за поручениями. Уже приказано Верховным правит[елем] купить чернила для американской ручки и будут др[угие] поручения”⁴⁵ – Верховный правитель не мог достать чернил?!

Бытовые вопросы попадаются и далее. 26 января – “наштаверху дать примерить френч”⁴⁶. Речь шла о начальнике штаба Верховного главнокомандующего генерале Д.А. Лебедеве. Возможно, это связано с производством Лебедева в генералы 6 января 1919 г. Генеральский мундир ему могли пошить через три недели. Как видим, чернила, одежда и обувь были в дефиците, даже у руководителей уровня Колчака и Лебедева. Быть может, поэтому председатель канского Союза инвалидов имени Верховного правителя не постеснялся поднести Колчаку 3 апреля от союза сапоги работы увечных воинов⁴⁷.

А.В. Колчак вручает штандарт Симбирскому уланскому полку. 25 апреля 1919 г.

Из журнала видна религиозность Колчака, периодически посещавшего церковь. 7 марта в журнале указано “Исповедь”, 8 марта – “Причастие”⁴⁸. 13 апреля Колчак, атаман А.И. Дутов, члены правительства и представители союзников присутствовали на панихиде по генералу Л.Г. Корнилову, 18 мая адмирал участвовал в молебне по случаю открытия экономического общества офицеров, 27 июня был на молебне в Лермонтовском училище перед отправкой одного из полков на фронт⁴⁹.

Концерты, смотры, обеды…

Есть в журнале и отголоски личной жизни Колчака. Так, адъютант записал распоряжение Колчака подать к 14 часам 25 июня лошадь на “Деловой двор” – “адм. Тимиревой”⁵⁰. Адм. – видимо, адмиральша. Речь шла о возлюбленной Колчака Анне Васильевне Тимиревой. Ее муж С.Н. Тимирев действительно был контр-адмиралом. В следующий раз Тимирева была указана деликатнее, по инициалам – А.В.Т. Предписывалось подать в ее распоряжение 30 июля автомобиль Колчака везти литературу для гарнизонного собрания⁵¹.

Досуг адмирала заполняли смотры, праздники и концерты. 20 апреля в журнале указан концерт монахинь и настоятельницы Казанского женского монастыря, но был ли на нем сам Колчак или его адъютант, неясно⁵². 25 апреля Колчак побывал на концерте уральских казаков в гарнизонном собрании⁵³, 22 мая все утро адмирал потратил на праздник в 43-м Сибирском стрелковом полку с парадом и обедом, а затем ездил в Государственный Банк осматривать золотой запас страны⁵⁴. 25 мая с 14 до 16 часов он ездил смотреть бега на ипподром⁵⁵, 1 августа его ждали на смотр Военно-спортивного общества⁵⁶, а 26 октября Колчак побывал в городском театре на празднике дружин Святого Креста и Зеленого знамени⁵⁷.

Некоторые события оказались запечатлены на фотографиях. Например, прошедший 25 апреля смотр Симбирского уланского полка с постановкой в строй полкового штандарта⁵⁸. В журнале прослеживается и продолжение этой истории. 31 августа на обеде у Колчака побывал корнет полка с альбомом от офицеров⁵⁹. Очевидно, со снимками с того самого смотра.

Колчак, видимо, тяготился своими обязанностями. Его влекло море. Например, в разгар весеннего наступления белых адмирала занимал вопрос освоения Северного морского пути, для чего во Владивосток и Шанхай был командирован норвежский предприниматель и энтузиаст коммерческого использования Северного морского пути Й.М. Лид⁶⁰. Если не было моря, годилась и река. В октябре на пароходе по Иртышу Колчак ездил в город Тару, где также осматривал пароходы, а по возвращении изучал глиссеры (быстроходные суда) неподалеку от своей резиденции и даже собирался прокатиться сам⁶¹.

Отвлекался адмирал и на бытовые мелочи. Так, 14 июля он приказал, “чтобы перед тем, как лечь спать, дежурный адъютант удостоверился, что все лампы в доме были потушены”⁶². Далее приводился список тех мест в доме, где лампочки должны работать до зари. В конце июля Колчак отдавал похожие указания насчет назначения дежурной адъютантской машины⁶³.

Возглавив антибольшевистскую Россию, адмирал остался обычным человеком, порой не способным сконцентрироваться на главном и даже не имевшим людей, которые бы вместо него следили за лампочками в его резиденции. В этом печальном несоответствии его личная трагедия, в какой-то мере приведшая белых к поражению, а самого Колчака – к гибели.

Андрей Ганин, доктор исторических наук

• _{1. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 65.}
• _{2. Там же. Л. 95, 113.}
• _{3. Правильно – М.К. Дитерихса.}
• _{4. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 241об.}
• _{5. Там же. Л. 28об.}
• _{6. Там же. Л. 64.}
• _{7. Там же. Л. 158об.}
• _{8. Там же. Л. 235.}
• _{9. Подробнее см.: Штырбул А.А. Покушение на Колчака: историческое расследование. Омск, 2012.}
• _{10. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 13.}
• _{11. Там же. Л. 68, 70, 83, 89, 92, 109, 110, 117, 135, 136, 139, 145, 152, 189, 209, 212, 229, 244, 256, 269, 289, 291.}
• _{12. Жанен М. С миссией в воюющей России. 1916-1917 гг. Моя миссия в Сибири. 1918-1920 гг. Воспоминания, дневники, статьи. Под ред. Р.Г. Гагкуева. М., 2023. С. 328, 333, 574, 576.}
• _{13. Там же. С. 333, 575.}
• _{14. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 108.}
• _{15. Там же. Л. 170об.}
• _{16. Там же. Л. 33.}
• _{17. Там же. Л. 150.}
• _{18. Там же. Л. 212.}
• _{19. Подробнее о нем см.: Ганин А.В. 50 офицеров. М., 2022. С. 232-248.}
• _{20. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 2, 16.}
• _{21. Там же. Л. 19.}
• _{22. Там же. Л. 176.}
• _{23. Там же. Л. 158.}
• _{24. Щепихин С.А. Воспоминания 1918-1920 гг. Под ред. А.В. Ганина. М., 2024. С. 421.}
• _{25. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 281.}
• _{26. Там же. Л. 30 об.}
• _{27. Там же. Л. 71, 107.}
• _{28. Щепихин С.А. Воспоминания 1918-1920 гг. С. 259.}
• _{29. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 22.}
• _{30. Там же. Л. 38.}
• _{31. Там же. Л. 48.}
• _{32. Подробнее о нем см.: Ганин А.В. 50 офицеров. С. 519-526.}
• _{33. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 182об.}
• _{34. Щепихин С.А. Воспоминания 1918-1920 гг. С. 363-364.}
• _{35. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 167; A Chronicle of the Civil War in Siberia and Exile in China. The Diaries of Petr Vasil evich Vologodskii, 1918-1925: in 2 vols. Stanford, CA, 2002. Vol. 1. P. 259-260.}
• _{36. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 176 об.}
• _{37. Калекин В.В., Капустин Л.Г., Петин Д.И. Верховный правитель адмирал А.В. Колчак в поездке на Тобольский фронт: к анализу неизвестного фотодокумента 1919 г. // Вестник архивиста. 2021. N 2. С. 390-404.}
• _{38. ГА РФ. Ф. Р-176. Оп. 4. Д. 147. Л. 9.}
• _{39. Там же. Л. 20.}
• _{40. Там же. Л. 32.}
• _{41. Там же. Л. 35.}
• _{42. Там же. Л. 18.}
• _{43. Там же.}
• _{44. Там же. Л. 19.}
• _{45. Там же. Л. 20.}
• _{46. Там же. Л. 23.}
• _{47. Там же. Л. 89.}
• _{48. Там же. Л. 63, 64.}
• _{49. Там же. Л. 99, 134, 174.}
• _{50. Там же. Л. 171 об.}
• _{51. Там же. Л. 206 об.}
• _{52. Там же. Л. 106.}
• _{53. Там же. Л. 111.}
• _{54. Там же. Л. 138.}
• _{55. Там же. Л. 141.}
• _{56. Там же. Л. 210 об.}
• _{57. Там же. Л. 285.}
• _{58. Там же. Л. 111.}
• _{59. Там же. Л. 241.}
• _{60. Там же. Л. 65-65 об.}
• _{61. Там же. Л. 273, 274, 276 об., 278, 279.}
• _{62. Там же. Л. 191 об.}
• _{63. Там же. Л. 203 об.}

Источник Российская газета