Исследователь Евгений Шалахов из музейного комплекса “Замок Шереметева”, расположенного в деревне Юрино (Республика Марий Эл), описал “умерщвленные” предметы вооружения, которые были обнаружены в западной зоне распространения погребальных памятников типа Сейма-Турбино.
Сборник “Контакты и взаимодействия народов Центральной Азии с другими регионами Евразии”
Фрагменты рукояти ножа со скульптурным навершием были обнаружены в Восточном Казахстане.
Работа ученого опубликована в сборнике “Контакты и взаимодействия народов Центральной Азии с другими регионами Евразии”. В ней приводятся новые свидетельства о довольно широком распространении ритуала “умерщвления” вещей в погребальной практике древнего воинства.
В частности, в статье анализируются фрагмент кинжала с навершием в виде фигурки эквида на рукояти и богато орнаментированный топор-кельт со следами специфических повреждений.
Находки были сделаны “любителями незаконного приборного поиска”, что затрудняет их изучение. Указанные предметы были обнаружены в Бескарагайском районе Восточно-Казахстанской области. О точном месте находок можно только догадываться. Но предполагается, что и нож, и топор были раскопаны в разрушенных одиночных захоронениях.
Оба предмета исследователи относят к так называемому статусному вооружению, то есть они принадлежали воинам с высоким социальным статусом. Нож и топор, вероятно, были частью погребального инвентаря. Вопрос в том, какую роль они исполняли, поскольку оба предмета оказались повреждены.
Ранее предполагалось, что причиной поломки могли стать действия грабителей древних могил. Однако Евгений Шалахов выдвигает версию, согласно которой бронзовый нож был сломан еще в эпоху бронзы при совершении ритуала “умерщвления” вещи.
“Само разрушенное погребение, вероятно, являлось социально престижным”, – сообщает ученый. Бронзовый топор-кельт тоже был статусным предметом вооружения сейминско-турбинских группировок. Кроме богатой орнаментации он отличается специфическим повреждением лезвия.
По мнению автора статьи, сам характер повреждений указывает на то, что вряд ли они были случайными. Ученый проводит аналогию с находками из погребения Усть-Ветлужского могильника, где был обнаружен похожий поврежденный топор.
“Вероятно, в данном случае деформация лезвия топора-кельта имела только лишь ритуальный смысл, – считает Шалахов. – Намеренная порча предмета вооружения, в целом, соотносится с сибирскими и поволжскими погребальными традициями эпохи палеометалла”.
Обряд “умерщвления” заключался в том, что перед погребением тела покойного предметы его вооружения намерено повреждались. Они разламывались, в том числе, для того, чтобы могилу не разграбили мародеры.
В эпоху бронзы металлы ценились крайне высоко, поэтому оружие было дорогим. Нетронутое оружие могло привлечь грабителей могил. Так что ритуал был своего рода гарантией защиты погребения.
“Таким образом, находки бронзового оружия из Восточного Казахстана, на которых видны следы ритуала “умерщвления” вещей, свидетельствуют о достаточно широком распространении разнообразных погребальных традиций древнейших металлургов, воинов и коневодов, чья экспансия на запад Евразийского континента, очевидно, была не такой уж скоротечной по времени, как принято считать”, – резюмирует Шалахов.
К слову, следы аналогичных ритуалов не так давно были обнаружены на Кавказе. В частности, внимание ученых в этом отношении привлек к себе Адайдонский некрополь эпохи поздней бронзы – раннего железа, расположенный в Зарамагской межгорной котловине Республики Северная Осетия-Алания.
В нем были обнаружены многочисленные предметы вооружения со следами повреждений, “нанесенных вследствие неоднократных целенаправленных рубленых ударов по лезвию клинков ножей и кинжалов, наконечников копий, дротиков острым, твердым предметом, возможно, топором”.