Сергей, многие помнят первую волну спроса на секонд-хенды. В 1990-е, когда денег на новые брендовые джинсы у людей не было, совсем не зазорно было купить и ношеные. Рассказывают, как в небольших городах занимали очередь и ждали, когда привезут очередной тюк одежды…
Сергей Борщ: Да, потом наступили сытые нулевые и интерес к секонд-хендам упал, они почти исчезли из больших городов. Потому что появилось много магазинов масс-маркета, сначала зарубежных, а потом и отечественных с новой достаточно хорошей одеждой.
Сейчас к магазинам формата «вторые руки», или как их сегодня называют «сешкам» вторая и довольно мощная волна интереса. Во-первых, люди ищут, как можно сэкономить. И если видят, что фирменные джинсы в секонд-хенде стоят 1000 рублей, а не 8000, как в брендовом магазине — зачем переплачивать? К тому же не надо ждать доставку с маркетплейса или Авито. Тут можно сразу примерить и сэкономить. Часто в секонд-хендах продается «стоковая» одежда и обувь. То есть нераспроданные остатки новых фирменных вещей. Соотношение «стока» и «секонда», как правило, примерно 50 на 50. Кто-то выбирает ношеное, кто-то — новое.
Я знаю одну очень обеспеченную девушку, она принципиально покупает ношеное, потому что так вносит свой вклад в то, чтобы планета не засорялась.
Сергей Борщ: Да, экологические активисты — частые покупатели в «сешках». Вообще пул потребителей таких магазинов сегодня очень сильно изменился. Если раньше это были социально-незащищенные слои и охотники за экзотикой, выискивавшие наряды для тематических костюмированных вечеринок, ретро вещи, то сейчас это люди из совершенно разных слоев. Причем рынок под них подстроился и уже появились свои ответвления «секондов» и комиссионок: с тяжелым люксом для обеспеченных, для особых ценителей винтажных предметов, для спортсменов, с детской одеждой для мам и так далее. Для одних посещение секонд-хендов — это своего рода азартное хобби, возможность интересно провести время в поисках сокровищ. А для кого-то — просто возможность недорого одеться.
Есть, к слову, и те, кто охотится за редкой одеждой, чтобы потом перепродать ее на Авито либо уже в своем магазине с наценкой. Таких перекупщиков примерно 30 процентов. Из остальных посетителей 60 процентов — это обычные рачительные люди, покупающие одежду для работы, семьи с несколькими детьми, пенсионеры. И 40 процентов — это молодые ребята, для которых «сешка» — как раз способ купить броскую вещь, весело провести время или подчеркнуть свою приверженность экопотреблению.
Сергей, а откуда сегодня поступает товар, если западный рынок стал почти не доступен?
Сергей Борщ: Европейскую одежду везут через третьи страны, чаще всего — через Казахстан. Но это становится все более невыгодным: дорожает и исходное сырье, за последние два года рост произошел на 30 процентов, да и сложная логистика берет свое. Поэтому владельцам торговых точек приходится вариться в собственных запасах. Небольшие магазины покупают товар на Авито в тюках оптом. Многие хозяева секонд-хендов, с которыми я общался, так и начинали свой бизнес. Потом уже нашли своих проверенных поставщиков и начали с ними работать.
Многие берут одежду из благотворительных ящиков, их тех вещей, которые сдают в службы милосердия. Для них есть особый термин Charity shops. Смысл в том, что приобретая вещи, отмеченные этим знаком, покупатель делает вклад в дело определенной организации (православной службы; оказывающей помощь малоимущим или бездомным животным). Иными словами, часть средств отчисляется на благотворительные цели.
Хотя часто недобросовестные владельцы подобных магазинов прячут за вывеской charity shop обычный бизнес и никакому не помогают, кроме своего кошелька. Схема предельно простая: берут грант на открытие своего дела, закупают контейнеры для одежды, ставят их в разных местах города, открывают секонд-хенд бутик и строят склад на окраине. Там собранные из ящиков вещи сортируют. Товар среднего пошиба продают оптом по 300 рублей за мешок в одни руки. Совсем плохие отправляются на ветошь по 40 рублей за кило, а хорошие выставляют в секонд-хенд бутиках. Как только появляется прибыль, покупают еще больше контейнеров, и бизнес масштабируется. Такая схема хорошо работает в городах-спутниках мегаполисов.
Интересно, а как продавец устанавливает цену, ведь это уже не новая вещь?
Сергей Борщ: Все очень условно. Поставишь низкие цены — набегут перекупы, и продадут потом дороже. Поэтому совсем уж дешево не продают. Так и работает рынок. Хотя крупные сети могут позволить себе акции со скидками вплоть до 90 процентов.
Продажи в секонд-хендах по данным аналитиков, растут сегодня во всем мире, крупные компании ожидают рост продаж и в дальнейшем. А что ты думаешь, как в нашей стране будет развиваться этот рынок?
Сергей Борщ: Мне кажется, все же установится некоторый баланс, рынок насытится, и рост приостановится. Будут небольшие магазины и комиссионки формата «у дома». Как раньше, в начале 2010-х был бум кофеен, сейчас нечто подобное и с секонд-хендами. По крайней мере, это перестает быть маргинальным, становится обыденностью, как захватить с собой кофе, забежать в «сешку» на районе. И не оглядываться при этом на содержимое кошелька.