Умер Анатолий Петрович Юрков. Замечательный журналист и главный редактор замечательных газет. Об этом многие расскажут в дни прощания. А я хочу вспомнить урок, который он дал неведомому студенту из Владивостока в 1975-м году.
Евгения Смолянская / РГ
Анатолий Петрович Юрков.
“На рельсах, в пургу”. Полоса в “Комсомолке”. Очерк о подвиге машиниста Цветкова я, студент журфака, зачитал до дыр. Хотя, казалось бы, что особенного? Автор неторопливо описывает тот героический день: подъем, завтрак, дорога до депо, медосмотр, приемка тепловоза. Между делом вспоминает о семейных и комсомольских – куда ж без них! – заботах делегата съезда ВЛКСМ. Штрихами рисует портрет современника, такого обычного, что поневоле примеряешь его к себе. И вот Цветков уже в кабине с помощником, “на выходе зеленый – вижу зеленый”, гудок, поехали.
Я, девятнадцатилетний умудренный журналюга, конечно, понимаю, что они едут навстречу подвигу. Потому стараюсь читать медленно, задерживаясь на каждой строке, смакуя, – автор мастерски закручивает интригу. В середине пути их накрывает северная пурга. Дворники на лобовом стекле не справляются со снежными зарядами. Машинист и помощник до рези в глазах всматриваются в белую круговерть.
И за очередным изгибом пути, в луче прожектора, вдруг видят человека, лежащего на рельсах.
Полвека спустя я не нашел этот очерк в интернете. А сам, конечно, не смогу по-юрковски смачно описать мгновения подвига – как Цветков врубил по тормозам, как тепловоз продолжал катиться вперед, как машинист понял, что гигантские колеса остановятся через два метра ЗА, как выпрыгнул на ходу из кабины, как бежал впереди громадной машины, как выдернул человека, живого или мертвого, уже из-под подметельника и скатился вместе с ним с насыпи…
Урок Юркова в том, что я и полвека спустя помню, увы, не дословно, как он закончил очерк о подвиге. Совсем не так, как наставляли того студента учебники по партийной и советской журналистике.
“- Говорят, когда человеку спасают жизнь, он становится кровником, другом, дороже которого нет. Что он тебе сказал, когда вы встретились после всего?
– Мы не встречались. Он тогда встал, отряхнул снег, обругал меня и ушел. Да и некогда мне было знакомиться. Надо было возвращаться в кабину и нагонять график до Кандалакши”.
Урок Анатолия Юркова: журналист сильнее самых страшных ошибок должен бояться пафоса.
Он избежал его даже в открытом письме своему навечно тридцатилетнему отцу, погибшему подо Ржевом. И к могиле которого Юрков пришел 85-летним, хотя искал ее всю жизнь. Репортаж “Я убит и не знаю, наш ли Ржев наконец…” был напечатан в журнале “Родина”, который я к тому времени редактировал. Я счастлив, что успел сказать автору, как я его люблю.
Извините за пафос, Анатолий Петрович.