Какое в Тюмени, вы спросите, море? Только древнее термальное, запечатанное в недрах. Оно, кажется, под нами всюду. А сказка? Сказочные превращения подчас происходят в центре благодаря заботе врачующих: за минувшие сезоны через руки ветеринара Татьяны Усламиной, считай, второго по ранжиру человека после владелицы, прошло 160 животных и птиц, нуждавшихся в лечении и восстановлении. У каждого, кто попал сюда, своя история, часто безрадостная в прошлом. Важно другое: питомцам дают шанс на жизнь, не всегда полноценную, например, с одним крылом, глазом или лапой, но вполне реальную и непременно в любви.
Просьба обернулась делом
Как центр реабилитации площадка работает с 2020 года, а до того это был, можно сказать, частный зоопитомник. Два десятилетия назад в добротных постройках содержались животные хозяйки Елены, а ей дело досталось от родных – ухаживать за братьями меньшими научила мама, она же попросила не бросать питомник, а еще лучше пускать гостей.
– Сначала появилась маленькая обезьянка, потом Елене Владимировне передали больших возрастных обезьян из цирков, следом медведицу Грушу с катарактой – выступать она уже не могла. Вот так питомник и разрастался. То европони больной заведется, то лама, то старая макака. А прицельно лечить начали после случая с енотовидной собакой: Арчи еще малышом каким-то образом очутился в Тюмени, добрые люди отбили его от бродячей стаи, принесли нам еле живого… Выходили, на лапы поставили, потом купили на звероферме подружку Марли – у пары десять щенков. Первым вылеченным крылатым стал огромный орлан, которого передали из Союза охраны птиц, где не хватало места для гиганта, а у нас был свободный дом. Помогли, но заново учить летать отправили в другой город. Цели превратить питомник в реабилитационный центр не ставили, все сложилось само собой. Люди узнавали, где принимают “травматов” и отказников, и приезжали, нередко оставляя их у дверей. Сейчас поток не прекращается, – рассказывает Усламина.
Как водится, тех из диких, кто окреп и может жить самостоятельно, выпускают обратно в леса-поля, чтобы освободить место для новобранцев. Некоторые животные и птицы с увечьями остаются навсегда, вливаясь в горлопанящее семейство. Есть и трагичные случаи, правда, редкие.
Ленивцы, черепахи, кенгуру, леопард, пантера, рыси, еноты-полоскуны, дикобразы, сурикаты, группа приматов, лама, альпака, ежики, кролики, белки, лемуры, рыбки, певчие, экзотические и хищные птицы, собаки, не счесть, сколько кошек и котов – в центре сейчас около двух сотен жильцов с характерами, особыми потребностями. И всего один ветврач. Нагрузка невероятная, нервы иной раз шалят – несколько раз в неделю операции по ампутации или вставлению спиц, каждый день обход клеток и вольеров, дежурство в карантинном блоке и изоляторе, выезды в городские клиники с подопечными на рентген. Разве ж знала еще свеженькая выпускница ветеринарного отделения аграрного университета Северного Зауралья, однажды придя в “Лукоморье” с дочкой на экскурсию, что эти аллеи, дома и домики, глазки и глазищи, носики и носищи станут для нее родными!
Ежедневные птичьи науки
– Я с детства знала: буду ветеринаром. Котят домой не таскала, только однажды принесла собаку. Выучилась и сразу после диплома устроилась сюда. Коль было много птиц, пришлось на ходу квалификацию менять, а ветврачей для крылатых в стране немного, притом у них узкие направления: есть отдельно по видам, есть по внутренним органам. Первый шок испытала как раз с орланом! Но что делать? Стали искать контакты знающих людей, консультироваться, проходить курсы. Со временем подружилась со специалистами из Москвы, Петербурга, Мурманска, постоянно на связи с фондом “Госпиталь дикой природы”. Не представляете, как сложно лечить птицу – у них все совершенно по-другому устроено, а на реабилитацию нужно полгода, тогда как млекопитающему хватает и месяца. Поэтому до выпуска на волю надо еще дотянуть, – перечисляет заботы ветврач.
Самые горячие сезоны в “Лукоморье” – весна и лето. Поток малышей разных видов не убывает: не только птицы, но и белки с зайцами. Прошлой зимой в центр несли совушек. Иной раз сердобольные граждане перестраховываются: найдут дикого хомяка, а какого он роду-племени, кто ж разберет… Значит, ветеринару Усламиной его – на знакомство, а та держит на карантине какое-то время и только потом выпроваживает до лесного домика.
Сегодня на лечении в своих клеточках сидят два ястреба-тетеревятника, два ястреба-перепелятника, три коршуна, ушастая и болотная совы, неясыть уральская, пустельга. Пока прием новеньких остановлен – рук не хватает (вот летом с практикантами было хорошо, даже успевали обрабатывать диких голубей и воробьев). Но скоро, возможно, освободятся места: ястребу Марго с переломом ключицы и лопатки придется переехать в “Славянское гнездо” в Екатеринбурге – после таких травм жить в дикой природе она не сможет. Ждет вызова в зоопарк или другой центр и лебедь Кликуша.
Меж тем в теплом помещении, через которое зимой устроен вход гостей в “Лукоморье”, важничают большие попугаи, вычищая хвосты, и заливаются юркие певцы в разноцветных перьевых ливреях. От жако еще год назад отказались владельцы. Видимо, наигрались. Летом клетки пополнились “бегунками” – волнистыми и кореллами, очевидно, они вылетели из квартирных форточек. К счастью, их поймали, прежде чем пришли холода. Под клетками ползают черепашки – им только что наполнили тарелочки, чуть дальше из-за перегородки выглядывает белый кенгуренок. Чисто, тепло и уютно. В доме, где звучат трели и щебет, не может быть по-другому. Птицы – это же про мир.
Впечатлительное
Раньше бремя расходов на благое дело ложилось на хозяйку. Но, когда центр открыл двери гостям, стали устраивать ознакомительные экскурсии. Пожертвованиям рады. На самые сложные операции порой объявляют сбор средств в группе в соцсети. Немалые деньги, само собой, уходят на питание (200 кило в день!) и электроэнергию. Есть и еще одна серьезная статья расходов – рентген, всегда платный. Без него лечить дальше бессмысленно. Мечтают в “Лукоморье” обзавестись своим аппаратом – может, спонсоры, меценаты накопят вместе.
…В кошачьем домике кричит пушистенькая Алиса цвета дождя – просится на руки. Рядом зовет играть опавшим листиком черный мейн-кун. Рыжие, белые, полосатые – разные. Отказники, брошенки, найденыши, подкидыши. Все хотят попасть в любящую семью – в нелюбящей нажились. Европони Шербург хрустит морковкой – его доставили в центр с рахитом, долго лечили, теперь это красавец каких поискать. Беличье семейство гоняет по клетке наперегонки: в позапрошлом году ветврач с помощниками выкормили двух травмированных белок, затем появились детки, нынче еще две хвостатые поступили – весело рыжей банде. Медведица Груша еще ждет миску с угощением. Дикобразы радуются гречневой каше – бегут за кипером, пихая друг друга в бока. Совы Июль и Августина, коршун Агент сидят в изоляторе. Пантера Багира намывает живот в своих владениях, упитанный абрикосового цвета кроль следит за людьми глазами-бусинами. Жизнь идет своим чередом. Теперь уже другая – сытая, здоровая.
Несколько минут на передышку, а потом снова в бой: поймать обезьянку с воспаленным глазом – промыть, закапать капли и дать вкусняшку, отряду сурикатов привести в порядок зубы. У песца новообразование в носоглотке – сдали гистологию, ждут результаты.
– Татьяна, а вы не хотели уйти, коль ни сна, ни отдыха, ни покоя?
– “Лукоморье” – абсолютно мое место, тем более семья поддерживает. Но, знаете, я мечтаю о большой слаженной команде. Пока нас немного, а руки нужны, особенно ассистент ветеринара. Молодежь не отзывается. Здесь ведь эмоционально и умственно сложно – много нового каждый божий день. Это в ветклиниках работают по привычной схеме: собаки да кошки, реже экзотические, процесс отлажен, и обязательно есть главный врач. А еще нам требуются волонтеры-подростки, чтобы ухаживать за курочками и чесать котиков. Приходите, котики заждались!
В “Лукоморье” содержат даже ламу – экзотику для Западной Сибири. Фото: Ирина Никитина/РГ