Андрей Минеев, судья облсуда, крайне редко выходит к многочисленной аудитории без мантии, а в пиджаке. И сегодняшняя роль, как он сам признается, для него непривычная: вместо модератора судебного процесса он – главный спикер, если не сказать “ответчик”.
Нужно сказать, что к обилию журналистов Минеев привык давно: на его счету огромное количество резонансных процессов. Один из самых опытных судей первой инстанции запомнился общественности по делам, фигурантами которых были американский журналист Эван Гершкович, фотограф Дмитрий Лошагин, который получил срок за убийство жены-модели, а также убийца с Уктусских гор Алексей Александров, который хладнокровно расстрелял двух девушек из пневматической винтовки, за что пожизненно лишен свободы. Также Минеев рассматривал дело о массовых беспорядках в Цыганском поселке на улице Депутатской, где на скамье подсудимых оказалось сразу 19 человек. Другое дело связано с ОПГ, которая на улице Технической ограбила ювелирный салон, попав туда под видом курьеров.
“Честно говоря, я не сам себе выбираю такие дела, за судей это решает компьютер, там ничего подкрутить нельзя, естественно, учитывается прежний опыт по каким-то аналогичным делам, – признается Андрей Минеев. – Как на духу расскажу, я когда еще только начинал работать следователем, очень переживал. Помню, как мы приехали на место пожара, где погибли двое маленьких детей. В какой-то момент моему коллеге (Валерию Задорину, бывшему руководителю следственного комитета) пришлось даже меня сдерживать, я был готов сорваться на родителей, которые вместо того, чтобы спасать детей из горящего дома, возились с коровой. У меня до сих пор ком в горле. Всегда в таких сложных делах через себя пропускаешь обстоятельства трагедии, но нужно вовремя себя на место поставить, и руководствоваться законом, вот и весь рецепт”.
Судья также рассказал, что происходит в совещательной комнате, куда судьи удаляются до вынесения вердикта:
“Всех подробностей раскрывать не буду, но за тот период времени, который тебе дается для написания приговора, нужно проанализировать все материалы дела, слова свидетелей и доказательства. К примеру, был случай, когда я три дня ходил от стенки к стенке, думал и снова думал, приводил мысли в порядок, и полежу, и подремлю, и снова подумаю. И только на четвертый день складывается в голове верное решение, и начинаешь писать приговор. По ощущениям это как будто бы несешь в гору тяжелый груз, но как только ты дошел до вершины, ты можешь сбросить его”.
К примеру, когда судья рассматривал дело о перестрелке в Цыганском поселке с 19-ю фигурантами, ему пришлось рисовать на большом листе бумагу условную схему, кто из обвиняемых где стоял, и сопоставлять эти данные с тем, какие метки остались от выстрелов.
“Вообще, насколько помню, резолютивное заключение по этому делу было на 26 томов. Приговор вышел на 50 листов, а все остальное – это вводная и резолютивная части приговора”, – рассказал он.
Отвечая на вопросы из зала, Минеев развеял миф о том, что секретари или помощники вместо судей строчат многотомные страницы уголовного дела. Каждый судья отвечает за выбранные формулировки и судьбу подсудимого. Поэтому нейросети и искусственный интеллект, как убежден спикер, еще долго не смогут вершить правосудие.
“Я один лишь раз в своей жизни в спешке попросил помощника судьи набросать проект документа, это входит в их функционал, и каково было мое изумление, когда она написала 35 страниц по факту кражи газировки из ларька двумя малолетками. Естественно, я начал с чистого листа, и мой приговор вышел всего на пять страниц”, – говорит Минеев.
Кстати, до тех пор, пока приговор не вступил в законную силу, ни один судья не дает комментарии, потому что его решение должно устоять, пройти процедуру обжалования и вступить законную силу. Понять, почему принято именно такое решение можно, прочитав сам документ по тому или иному делу – все публичные приговоры выкладываются на сайте Свердловского областного суда. Судьи инстанции уже привыкли к тому, что их процессы словно на ладони – журналисты ведут из залов заседаний трансляции. Например, когда в августе 2018 года на склонах горы Уктус были убиты 20-летняя Ксения и 28-летняя Наталья, некоторые СМИ проводили даже собственные расследования. По словам судьи, дело состояло больше чем из 70 томов, томов 60 – процесс поиска преступника.
“Дело Александрова сопровождалось медийным шлейфом, и в какой-то степени это мешает. На стадии следствия отрабатывались разные версии, в том числе, правоохранительные органы боялись из-за огласки спугнуть стрелка и никогда его не найти. Следователи даже проводили соревнования по стрельбе, чтобы определить, кто умеет стрелять из PCP-винтовки, калибр которой больше шести миллиметров. Такое оружие способно пробить плотную фанеру, толщиной в десять миллиметров, а звук ее абсолютно не слышен. Никто и не мог подумать, что органы следствия выйдут на затюканного парня, который сам смастерил в своем гараже орудие убийства. В любом случае, судья должен абстрагироваться от медийного давления и руководствоваться только теми доказательствами, которые имеются в деле”.
Также участники паблик-тока пытались подловить судью и узнать подробности приговора Эвану Гершковичу, которого осудили на 16 лет колонии строгого режима за шпионаж. По мнению наблюдателей, уж больно быстро судья вышел из совещательной комнаты, но дело имеет гриф секретности, поэтому разглашать детали запрещено.
“Я могу лишь сказать то, что указано в приговоре: свою вину он не признавал, ничего тут особенного нет. Он одновременно журналист, шпион, работал в интересах ЦРУ. Когда дело рассмотрели, я на 100, на 200 процентов уверен, что так все это и было. И он абсолютно законно оказался там, где оказался, с точки зрения лишения свободы. А то, что его после приговора обменяли, это находится не в моей власти, это президент решает, все это видели: и почему обменяли, и на кого обменяли, думаю, что решение было принято верное”, – заключил Минеев.