Публикация ответов связана с приближающейся 29-й сессией Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP29), которая пройдет в Азербайджане в ноябре. Там эти вопросы будут обсуждаться на уровне представителей стран.
Так вот, в прошлом году страны со средним и низким уровнем дохода (куда входят Индия, Узбекистан, Непал) направили 74,7 млрд долларов на климатическую повестку, из них 67% было направлено на смягчение последствий изменения климата, а 33% – на адаптацию. Больше всего в этих странах тратили на инвестиции, в том числе в энергоэффективность, транспорт и другие объекты инфраструктуры, а также на финансирование “зеленой” политики.
Страны с высоким уровнем дохода (куда входят Россия, США, Сингапур) выделили 50,3 млрд долларов, из них 94% было направлено на смягчение последствий изменения климата, и лишь 6%, – на адаптацию. Деньги в основном пошли на прибрежную и речную инфраструктуру, а также на повышение энергоэффективности, обновление транспорта и создание экологической инфраструктуры.
Это самые большие инвестиции в климатическую повестку за пять лет, в прошлом году они составляли 60,9 и 38,8 млрд долларов соотвественно.
При этом, свежее исследование организации Earth Track говорит о том, что государства значительно больше инвестируют в проекты, которые вредят природе. Ежегодно, по данным аналитиков, на это тратится не меньше 2,6 трлн долларов, что в 14 раз больше, чем траты на климатические проекты.
Эксперт Института экологии НИУ ВШЭ Ирина Тельнова обратила внимание, что в отчете Earth Track указаны очевидно “вредные” треки субсидий, такие как монокультурное растениеводство, которое приводит к истощению почвы и снижению плодородия, и использование синтетических удобрений.
“Безусловно такие однозначно эксплуатационные для почвы проекты должны жестко контролироваться. Также примеры из отчета включают государственную поддержку крупных рыболовных судов, которые ведут чрезмерный вылов рыбы, ожидаемо, подобная практика влечет за собой истощение рыбных ресурсов и является основной причиной сокращения популяций разных видов рыб”, – говорит она.
Такие субсидии и правда замедляют борьбу с потеплением, но уже появляются стимулы, чтобы это изменить, считает действительный госсоветник РФ, доцент кафедры политического анализа и социально-психологических процессов РЭУ им. Г.В. Плеханова Павел Севостьянов. По его словам, проблема очевидна – больше субсидий – больше производства – больше выбросов. Но не стоит связывать субсидии и глобальное потепление в четкой корреляции, отмечает он.
“Потепление климата – это самая сложная задача, стоящая перед человечеством за всю его историю. Потому что предстоит изменить экономику, которую люди создавали сотни лет, и жизнь миллиардов людей. Прежде сотни миллионов людей коллективно меняли свою жизнь. Но не миллиарды. Таких вызовов никогда еще не было. Поэтому очень быстрых решений не может быть, декарбонизация займет десятки лет”, – говорит Севостьянов.
Но это не так много, учитывая масштаб задачи, говорит эксперт. Изменения уже можно увидеть: снижаются инвестиции в новые высокоуглеродные проекты, возобновляемые источники энергии, наоборот, растут.
Тельнова считает, что ESG-повестка изначально была ориентирована под страны, которые её инициировали, в части экологии, например, опиралась на технологическую декарбонизацию (ветрогенераторы, солнечные батареи и т.п). Российские компании, ориентированные на западные рынки, вполне ожидаемо, следовали за мировыми трендами и копировали практики. “ESG-повестка не имеет такого значения теперь, именно поэтому многие компании либо поддерживают текущие активности, либо приостановили инициативы. Возвращаясь к экологическому аспекту, его необходимо адаптировать под национальные особенности. Для России основа успеха именно в природной декарбонизации. Она позволит и выполнить все климатические задачи, которые установили власти страны, и развить экономику”, – считает она.
Севостьянов считает, что в будущем объемы инвестиций в климатические проекты могут обогнать инвестиции в неэкологичные проекты.
“Это требует серьезных изменений глобальной политики: переориентации помощи на чистую энергию и устойчивое развитие. В такой модели страны могут поддерживать экономический рост, направляя средства на восстановление экосистем и снижение зависимости от природных ресурсов. Без этих изменений компенсация вреда будет невозможна. В первую очередь, политические меры должны определить компромисс между декарбонизацией и конкурентоспособностью и безопасностью”, – отмечает Севостьянов.
Он привел пример: китайские солнечные панели и электромобили прекрасны для европейской декарбонизации, но они подрывают ее конкурентоспособность. Поэтому сама ситуация отвергает черно-белые простые решения, говорит эксперт.
Тельнова считает, что если перевести 90% мировой энергетики на природный газ, даже самые амбициозные планы по сокращению выбросов будут перевыполнены.
“Эффект окажется даже сильнее, чем от тотального внедрения “зеленой энергетики”. Возобновляемые источники не дают выбросов во время работы, но при их производстве и утилизации отслуживших агрегатов возникает такой углеродный след, который значительно превосходит выбросы при генерации на природном газе. Газовая генерация, в отличие от угольной, приносит минимальные загрязнения. Вот это то, на чем можно сократить антропогенные выбросы”, – говорит она.
Партнер “Яков и Партнёры” Антон Порядин также считает считает, что перевод теплоэнергетических мощностей с угля на газ может быть инициативой, которая позволит снизить эффект на изменение климата и при этом окупить это мероприятие в среднесрочной перспективе. К таким же проектам он относит внедрение энергоэффективного оборудования, использование вторичных энергоресурсов (рециркуляция тепла и пр), повышение энергоэффективности новых зданий, установка энергосберегающего освещения и пр.
Тельнова отмечает, что при планировании борьбы с воздействием человека, важно учитывать и природное воздействие, например, расконсервацию газовых гидратов в Арктике. Только в подводной мерзлоте морей Восточной Арктики и Карского моря содержатся гигантские запасы замороженного метана в форме газогидратов, запасы которого превышают общее количество метана в атмосфере в сотни раз, отмечает эксперт. И эти риски тоже надо учитывать, добавила она.