Это – повторю – сообщение для бегущих читателей-зрителей. С остальными, менее суетливыми, поговорим.
Задача любого театрального действа какова? Для начала: чтобы было интересно смотреть. Интересно? Продолжаем разговор. Скучно? Никакие режиссерские изыски не помогут. И тут, конечно, засада: “Капитанская дочка” – произведение, сюжет которого известен всем. Как быть?
Безруков придумал – как. Он поставил спектакль-расследование. Знаменитый театральный принцип “действие происходит здесь и сейчас” весьма смело отставлен в сторону. Все события повести вспоминаются героями и … шутами (актерами). Интересная история! В ней есть некоторая отстраненность: ведь говоря о прошлом, мы, волей-неволей, анализируем то, что было. Расследование – это всегда размышление.
Анна Матисон написала замечательную и… таинственную инсценировку. В чем таинственность? А в том, что, с одной стороны, в пьесе расставлены иные, непривычные акценты. Мы все знаем, что “Капитанская дочка” – история любви на фоне русского бунта бессмысленного и беспощадного. Гринев – Швабрин – Маша – это, наверное, едва ли не первый любовный треугольник, про который узнают молодые люди в школе.
На треугольник этот в спектакле лишь намек. Но есть и другая сторона: при всем при этом получился очень пушкинский спектакль. Может быть, это результат того, что авторский текст, который, как правило, в иных театральных переложениях исчезает – тут оставлен. А может, это происходит потому, что рождается ощущение: здесь ничего не придумывали, не дописывали за классика, просто как бы повернули его текст чуть другой стороной. Да – другой стороной, но ведь – пушкинский же текст.
Хорошо. Нет акцента на любовном треугольнике. Пусть. А на что тогда сделан акцент?
Не будем торопиться с ответом. Скажем, для начала, про удивительную сценографию Максима Обрезкова. Обрезков – конечно, замечательный сценограф, который не занимается украшательством спектакля своими декорациями, но создает мир для героев. Помост, который венчается виселицей. Вот мир русского бунта. Вот мир, в котором любовь должна чувствовать себя очень неуютно. Вот мир, в котором люди вынуждены жить: жесткий, жестокий, недобрый.
Здесь ничего не придумывали, не дописывали за классика, просто как бы повернули его текст чуть другой стороной
И вот над этим миром парит бумажный змей, становящийся едва ли не главной метафорой спектакля. Полет детства, который был у всех этих людей – и у бунтовщиков, и у солдат, и у генерала, и даже у императрицы Екатерины II. Прекрасный полет детства, который закончился тяжелой и даже страшной жизнью. Почему?
Мы ли отвечаем за свою жизнь или есть судьба, которая ведет нас свободно? Что такое покаяние и возможно ли оно? Почему за любовь непременно необходимо биться, а иначе она не воплощается? И что такое вообще воплощение любви? Вот – акценты. Это про Пугачева и пугачевщину? Или это – про нас? Или это вообще про людей – вне времен и стран?
Дмитрий Карташов блестяще играет Емельяна Пугачева. Это как раз та роль, про которую говорят: роль-событие. Да, он жесток. Он зол. Все так. Но Карташов играет человека мучающегося, если угодно – страдающего. И мы вдруг понимаем, что он… многому научил Петра Гринева. Пугачев – учитель, а не только изверг. Карташов играет сложного, неоднозначного человека. Это человек, в котором надо разбираться. Никто из нас не возглавлял крестьянские бунты, и тем не менее в характере Пугачева каждый зритель, при желании, увидит много собственного. Разве мы никогда не грешили, а потом не знали, как покаяться? Разве мы никогда не ставили себе на службу обстоятельства, не до конца понимая, к чему это может привести? Разве, наконец, мы никогда не думали: насколько свободны от собственной судьбы?
На роли Гринева и Маши Безруков взял очень молодых артистов, студентов: Олега Савостюка и Александру Лукьянову. И юные артисты с блеском справились со своими задачами. Поразительно, когда такие молодые люди так точно играют столь серьезные трагические роли.
Как-то так написана инсценировка и поставлен спектакль, что мы понимаем: эти молодые люди не просто проживают тяжелейшие события, но впитывают окружающую жизнь. Для них любое существование, любое общение – в том числе и с Пугачевым – это урок. Они люди не просто страстные, но – думающие. А мы? Все больше плачемся? Или выводы делаем?
Это про Пугачева и пугачевщину? Или это про нас? Или это вообще про людей – вне времен и стран?
Спектакль густо населен. У кого-то роль больше, у кого-то – пара реплик. Но видно, что труппа Губернского театра сильная. Очевидных провалов нет. Перечислить всех актеров – невозможно, кого-то не назвать – обидеть. Так что поверьте на слово: на сцене лепятся характеры, люди, судьбы…
И еще раз: характеры, люди, судьбы… Вот про что сделал спектакль Сергей Безруков, продемонстрировав невероятную режиссерскую глубину и фантазию.
Попросту говоря, “Капитанская дочка” в Московском губернском театре – история, которая очень хорошо сделана. Еще и потому ее интересно смотреть.
Будем ждать, чем порадует режиссер Безруков дальше.