Любопытна история написания и публикации романа. «Войну и мир» и «Анну Каренину» писал хотя уже зрелый, успевший повоевать на двух войнах, почувствовать себя помещиком и знаменитым писателем Лев Толстой, но все-таки еще не тот Лев Толстой, которого знал весь мир. Не тот человек, о каждом высказывании которого писали все мировые газеты.
К тому же автор «Войны и мира» и «Анны Карениной» еще считал себя, так сказать, азартным игроком на литературном стадионе. Он мечтал стать знаменитым писателем, лучшим из лучших, первым из первых, и не стеснялся заявлять об этом. Он прямо говорил своему шурину Степану Берсу, что его цель — быть литературным генералом, никак не меньше.
Толстой отказался получать гонорары. Но в случае с «Воскресением» он пошел против самого себя
Собственно, после выхода «Анны Карениной» Толстой им и стал. Даже не генералом, а генералиссимусом. И вот интересно, что именно после успеха «Анны Карениной» Толстой бросает писать романы. Следующий и последний выходит спустя двадцать лет.
Возможно, ему стало просто скучно это делать. В письме к Н.С. Лескову Толстой заявил: «… совестно писать про людей, которых не было и которые ничего этого не делали. Что-то не то. Форма ли эта художественная изжила… или я отживаю?»
«Воскресение» писал человек, который не то что не считал себя писателем, но относился к этому ремеслу крайне высокомерно, с позиции философа. Надо не романы писать, а истину искать. Но тогда зачем Толстой вообще написал «Воскресение»?
Есть подозрение, что и не написал бы, если бы не возникла нужда в деньгах для переселения в Канаду нескольких тысяч духоборов, последователей религиозного движения, которое считалось сектой и жестоко преследовалось в православной России.
Отношения самого Толстого и с официальным православием, и с государственной властью к концу века достигли абсолютно неразрешимого конфликта. Он стал, если можно так выразиться, диссидентом N 1, кем-то вроде Солженицына в 70-е годы ХХ века, которого нужно то ли высылать (в Сибирь или за границу), то ли делать вид, что его не существует, словом, не понятно, что с ним делать, а делать с ним что-то надо, потому что терпеть его больше нет никаких сил.
Именно после выхода «Воскресения» случится знаменитое «отлучение» Толстого от Церкви. Последней каплей в чаше терпения иерархов стало карикатурное изображение Евхаристии в церкви пересыльной тюрьмы. Изображение это действительно не красило автора (не надо издеваться над обрядами, в которые не веришь, но в которые верят другие и которые составляют важнейшую часть их жизни), но все-таки стоит не забывать, что сцена эта происходит в пересыльной тюрьме и арестанток в церковь ведут принудительно.
Духоборов очень жестоко преследовали в царской России. Это одна из самых печальных страниц нашей церковной истории. В переселении их в Канаду принимали личное участие духовный ученик и сподвижник Толстого Владимир Чертков, старший сын писателя Сергей Толстой и революционер-террорист и театральный режиссер Леопольд Сулержицкий.
Для переселения десятков тысяч людей в другое полушарие нужны были деньги и немалые. Эти деньги Толстой получил от издательского магната А.Ф. Маркса. Получил вперед под еще не написанный до конца роман. Печатать его задумывалось в иллюстрированном приложении к журналу «Нива» — нечто вроде будущего советского «Огонька», эдакого культурного «глянца». Роман должен был выходить с иллюстрациями, которые с согласия Толстого делал Леонид Пастернак — отец будущего поэта Бориса Пастернака.
Соглашаясь печатать роман за деньги, Толстой шел против своей совести. Еще в 1892 году он отказался получать гонорары за любые новые тексты, разрешая перепечатывать их где угодно и безвозмездно. Однако в случае с «Воскресением» он пошел против самого себя.
«Воскресение» — великий роман, которым завершался литературный XIX век и начинался новый
Все это, конечно, наложило свой отпечаток на роман, который традиционно считается худшим из романов Толстого из-за его морализаторства и авторского диктата над образами героев.
На самом деле «Воскресение» — великий роман, которым завершался литературный XIX век и начинался новый. Это героическая попытка спасти роман, «поженив» его «забавы» с серьезными духовными и философскими поисками. Создавая роман для «глянцевого» журнала, Толстой писал по сути литературное Евангелие, историю физической смерти человека как «тела» и его воскресения как духовного существа.
Это был роман с гениально описанной сценой соблазнения барчуком сельской девушки с глазами «черными, как мокрая смородина» (без этой сцены не было бы «Темных аллей» Ивана Бунина), но который заканчивался тем, что этот же барин читает Евангелие и становится совершенно другим человеком. Евангелие и «черная смородина» — вещи несовместные. Но Толстой их соединил, и в этом синтезе и рождалась новая литература.
Без «Воскресения» не было бы и «Матери» Горького, а, возможно, и «социалистического реализма» с его попыткой подгона реальности под идеологию, чем мучительно занимались советские мастера культуры.
Сегодня этот роман воскресает вновь благодаря его женской теме. Судьба Катюши Масловой, сумевшей преодолеть судьбу, женскую «долю» и посрамившей своего соблазнителя, духовно возвысившись над ним, — снова становится актуальной.