…Каргопольский дубан я впервые увидела в Морщихинской, где сегодня действует музей Кенозерского национального парка. Как в этой узенькой и длинной долбленке, так похожей на индейскую иглу, может удержаться на воде человек? И почему про индейские иглы мы знаем, а про наши дубаны из осины — нет?
— Да потому что никто нашими традиционными лодками раньше особо не интересовался, не знакомился, не описывал. Хотя мастера остались! — отвечает мне инициатор экспедиции, сотрудник Института культурного и природного наследия имени Лихачева Юрий Наумов.
В поисках лодок и людей, которые их шьют, Юрий Михайлович с коллегами объехал весь Северо-Запад — Архангельскую, Новгородскую, Ленинградскую, Вологодскую области:
— Казалось бы, у северных лодок все одно и то же — матица, киль, кокоры, штевни, шпангоуты. Но форма судна везде разная. Она зависит от водоема: от высоты волны, к примеру, зависит высота борта, угол наклона штевней, — знакомит меня со сложной наукой Юрий Михайлович. — Ширина лодки, ее размер тоже везде разные. Высоко поднятый штевень, острый нос, развал бортов и сужение в корме характерны для Онежского озера. А у карбаса, наоборот, нос должен быть шире, чем корма, потому что он «всходит» на большую волну. Для моря лодки нужны широкие.
Юрий Наумов привез на форум «Матица» свою новую книгу «Лодки рек, озер и Белого моря». Фото: Татьяна Сухановская
Оказалось, что из дубанов на Севере сооружали катамараны — два выдолбленных осиновых ствола местные жители скрепляли прямо на берегах лесных озер с помощью нагелей. Причем если в Плесецком районе нагели были квадратными, то в соседнем Каргополье — круглыми. Вдоль лодок прикреплялась доска: садишься на нее, ставя правую ногу в правый дубан, а левую — в левый, и гребешь в гости в соседнюю деревню Орлово или же на рыбалку.
Узнаю от Юрия Михайлович и о том, что в деревне Гужово делали челны длиной до четырех метров — с обоих бортов набивали по доске, которые сходились к носу и корме. На них занимались торбаньем — загоняли рыбу в сетки.
Много лодочных династий сохранилось сегодня и в Карелии — неслучайно именно здесь 25 лет проходит регата традиционных лодок Русского Севера.
— Я работал в музее Кижи и у нас родилась идея показать традиционное судостроение, — рассказывает исследователь. — Начали с архипелага Кижские шхеры на Онежском озере, провели в 1999 году первую Кижскую регату.
А позже отправились в экспедицию на карельское Сямозеро, вокруг которого сконцентрированы около сорока деревень. Я с удивлением обнаружил, что там своя терминология, свои мастера, свои лодки. «Наши лодки лучше, чем кижанки», — с гордостью говорили на Сямозере. Одним словом, мы обнаружили еще один локальный центр судостроения. А после этого начали экспедиционную работу по выявлению такие центров на всем Севере.
Отметим, что журнал «Родина» и «Российская газета» тоже внесли вклад в возрождение лодочных традиций. Семь лет назад в Архангельской области под руководством шкипера Евгения Шкарубы вместе с российскими яхтсменами и народными мастерами наши журналисты построили первый за десятилетия поморский карбас. С флагами «Родины» и «Российской газеты» лодка прошла по Белому морю до Соловков — под парусами и без мотора, как в старину.
До этого лидером деревянного судостроения на Русском Севере долгое время оставалась Соломбальская верфь Архангельска — на нее все равнялись. Но в начале двухтысячных верфь перестала существовать, а Карбас Шкарубы и «Родины» «поднял волну»: с 2018 года в Архангельской области начали создаваться локальные центры народного судостроения.
Сейчас на двух новых «деревянных» верфях в Архангельске, а также в Каргополе, Кенозерском национальном парке, Котласском районе шьют карбасы, шхуну, коч, осиновки, лекшмозерки, берестянки и многие другие народные суда.
Как считает директор Северного морского музея Евгений Тенетов, главное, что экономический стимул появился. В первую очередь, лодки сегодня нужны для новых туристических проектов Русского Севера.
Так, Евгений Шкаруба с командой энтузиастов идет сейчас по пути древних поморов в «златокипящую Мангазею» — экспедиция пробирается через Канинский волок в Сибирь на карбасе и катамаране. А Кенозерский нацпарк каждое лето покупает сшитые местными мастерами лодки для экскурсий по системе пяти озер, ведущих к восстановленной ветряной мельнице (именно на лодках жители раньше ездили молоть зерно). А так как туристов в Архангельской области за последний год стало в два раза больше, и лодок, соответственно, строить стали больше в разы.
Поэтому именно в Поморье проходит сегодня и единственный в России форум народных судостроителей «Матица», на который приезжают мастера со всей страны. В этом году его организаторы — Северный морской музей, Кенозерский нацпарк и Каргопольский музей — собрали энтузиастов народного судостроения на Лекшмозере, чтобы представить уникальный лодочный опыт.
…Плотность туристов на его берегах ничуть не меньше, чем в Сочи: во всяком случае, все свободные койки и раскладушки в гостевых домах деревни Морщихинской заняты и забронированы до конца лета. А центр деревенского бытия переместился на озеро, где тревожат водную гладь сапы, катамараны, моторки и, конечно, деревянные лодки. Пляжей я не нашла, вместо них на берегах лишь многочисленные спуски для судов (слипы из тонких бревен с лебедками), да сарайчики, в которых хранятся лодки.
Сегодня здесь, как и в старину, работают народные мастера. Николай Попов, к примеру, шьет лекшмозерки вместе со своим сыном. Оборудованы мастерские во дворах Морозовых, Нефедовых, Подгорних.
Кстати, самый известный мастер Каргополья — Петр Пономарев — начал шить лодки 13-летним подростком в… 1941 году. За всю свою жизнь он построил более тысячи лодок, а сейчас, в 96 лет, дает уроки плотницкого мастерства местным школьникам. Все его произведения сшиты на глаз — углы ветеран никогда не измерял: «Раньше карбас делали вдвоем за три дня: первый день — днище, второй — борта, третий — обнабойка: отбортовка, тугуны, беседки, оключины», — поделился Петр Иванович своими воспоминаниями с участниками экспедиции.
Лодочная регата на традиционных лодках проходит в Лекшмозерье каждый год. Фото: Татьяна Сухановская
Кстати, если раньше за одну лодку давали лошадь и ружье, то теперь стоимость главного средства передвижения на Севере оценивается в рублях — от 50 до 100 тысяч. А для того, чтобы подогреть «лодочный» интерес, в 2018 году в Кенозерском нацпарке начали проводить регату на традиционных судах и организовали юношеские плотницкие курсы.
Руководит процессом сотрудник Кенозерского нацпарка Евгений Мазилов — сын известного вологодского лодочника с Белого озера. Он умеет не только шить суда, но и отлично рисует: традиционные народные суда Евгений изучил и по фотографиям, и в натуре, обмерил, а также сделал чертежи для книги Юрия Наумова «Лодки рек, озер и Белого моря».
— Построить лодку гораздо сложнее, чем дом, — делится мастеровыми секретами Евгений Мазилов. — Лодка движется, нужно, чтобы она и служила как можно дольше, и ходила по воде хорошо. Особенно с учетом того, что в Лекшмозерье основная нагрузка приходится на местную флотилию в осеннее время, когда начинается лов ряпушки. Лодка должна быть очень крепкой, потому что во время осенних штормов ее сильно «колотит» волной.
Кстати, древние греки уверяли, что главные гвозди для судна — это его пропорции.
— Если судно сшито пропорционально стихии, в которой оно работает, оно не ломается. Если, к примеру, пустите по волнам ящик, его волны просто сомнут, — резюмирует Юрий Наумов. — У каждого локального центра судостроения своя история и теория строения лодок. Но самое главное — без любви и желания лодку не построить! Попробуйте заставить человека сколотить что-то из досок, чтобы потом ходить на этом по воде. Дом для человека — это крыша над головой, это необходимость. А лодки — это увлечение и любовь.