Правительство предложило с 2025 года зачислять в федеральный бюджет средства, конфискованные у взяточников, казнокрадов и прочих коррупционеров.
Сейчас всё конфискованное тоже обращается в доход государства, однако средства поступают в Соцфонд России, из которого платятся пенсии и соцпомощь. Фактически это техническое перекладывание денег из одного госкармана в другой. И в данном случае гораздо интереснее, о каких суммах идёт речь.
Масштабы изъятого
Директор Федеральной службы судебных приставов (ФСПП) Дмитрий Аристов сообщил, что в 2023 году его подчинённые изъяли у чиновников более 21 тыс. объектов коррупционного имущества и 1,2 трлн ценных бумаг. Функционеры не смогли объяснить, на какие шиши купили особняки, дорогие часы, люксовые автомобили, драгоценности и картины. По закону несоответствие размера зарплаты размеру приобретённых благ — достаточное основание, сам факт коррупции доказывать необязательно.
«Для примера, только в рамках одного исполнительного производства передано более 500 объектов недвижимого имущества и 5 тыс. единиц техники. В рамках другого — более 3,5 тыс. объектов, включая ценные бумаги, недвижимость, транспорт, монеты, часы, слитки из драгоценных металлов, картины, имеющие культурную ценность», — рассказал Аристов в Общественной палате.
Но не имуществом единым, как говорится. За 5 месяцев этого года приставы по штрафам взыскали с коррупционеров более 913 млн рублей, что на 22% больше, чем за тот же период 2023-го. То есть те штрафы, о которых в приговорах судов сообщают сразу после назначенного срока, тоже взимаются. Иногда компенсировать ущерб удаётся даже без участия приставов. Например, экс-министр по делам открытого правительства Михаил Абызов (в декабре прошлого года получил 12 лет колонии со штрафом 80 млн рублей за мошенничество и создание преступного сообщества) вину свою не признал, но, по словам его адвоката, по иску прокуратуры выплатил более 20 млрд рублей из собственных средств.
Сколько теряется по пути
Цифры впечатляющие, но надо признать, что в казну попадает далеко не всё.
Так, в 2020 году из конфискованных в судах 75 млрд рублей реально в бюджет попало в 10 раз меньше. Всё дело в том, что изъятый и оценённый особнячок или «Мерседес» для начала надо продать. На торгах же многие объекты имущества коррупционеров уходят с молотка по цене, гораздо ниже той, что указана в исках.
Например, «Бентли» бывшего губернатора Сахалина Александра Хорошавина (приговорён к 13 годам за коррупцию) оценили в 13,3 млн рублей, на торги выставили за 4,4 млн, продали — без малого за 6 млн. И дело тут не в каких-то серых схемах. Просто автомобиль имел дефекты из-за двухгодичного хранения (а за хранение и содержание конфиската, к слову, платит государство). В описании к лоту прямо указали, что без диагностики и ремонта эксплуатировать машину нельзя.
Плюс цена во время торгов может снижаться несколько раз, если с первого захода не нашлось желающих купить имущество коррупционера. Скидки порой доходят до 90%.
Примерно та же история с недвижимостью. Её продают или сдают в аренду с большим дисконтом. Скажем, участок с домом того же Хорошавина в Подмосковье совершенно законно достался арендаторам за 2 млн рублей в год. Притом что коммерческая аренда в том же селе и в то же время составляла 1,2 млн рублей в месяц.
Недавно вторично выставили на торги и одну из квартир Абызова: столичному жилью площадью 135,4 квадратных метра определили стартовую стоимость 32,7 млн рублей. В апреле 2022-го эти же квадратные метры пытались продать за 38,48 млн.
Непрозрачная зона
Теоретически купить конфискат с большой скидкой может как юридическое лицо, так и простой человек. На деле же мало кто о таких торгах знает — люди не заходят на специализированные электронные площадки, и, как следствие, спрос на лоты невысокий. Соответственно, продавец снижает цену.
«Продажа конфиската — это заработок площадок, которые проводят электронные торги, компаний, занимающихся оценкой, и т. п. При этом до сих пор реализация конфискованного имущества остаётся одной из самых непрозрачных зон, начиная с оценки, — говорит глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. — Но есть рецепт — публичные торги. Должна быть единственная государственная площадка для продажи конфиската, которая будет нести ответственность, в том числе и за стартовую цену. В торгах должно участвовать как можно больше людей, а правила должны быть простыми и понятными, потому что сейчас в них заложена коррупционная составляющая».
Прячут средства в криптовалюту
Казалось бы, россыпи купюр в валюте и рублях, фигурирующие на оперативной съёмке при обыске у проворовавшихся чиновников, уже мало кого удивляют. Но квартира бывшего полковника МВД Дмитрия Захарченко, набитая деньгами, заставила даже тех, кто следит за коррупционными делами, ахнуть. Именно это дело дало толчок к расширенной конфискации. Напомним, имущество тогда изъяли не только у Захарченко, но и у его родственников. В итоге те дошли до Конституционного суда, размахивая федеральным законом, который позволял конфисковать имущество только у жён и несовершеннолетних детей обвиняемого. Даже родители формально не подпадали под эту норму. Однако суд уточнил, что с 2019 года изъятие возможно у любых лиц. Так была прикрыта лазейка, когда недвижимость и активы записывались на кума, свата, брата.
Правда, сейчас у нечистых на руку чиновников есть новый механизм, позволяющий прятать средства, — криптовалюта. Это, по сути, цифровые деньги, да ещё и абсолютно анонимные. У кого пароль, тот ими и владеет. Отследить, а тем более арестовать их очень трудно.
Сейчас Минфин и МВД создают госплатформу по конфискации криптовалюты. Пока же, по словам юриста Вадима Ткаченко, криптовалюта в России не является объектом правоотношений. Но это не значит, что её не изымают.
«Сейчас есть только один вариант конфискации криптовалюты — через процедуру деятельного раскаяния, — уточняет Кабанов. — То есть человек, который хочет уменьшить ответственность, на уровне прокуратуры и суда официально вступает в сделку. Проще говоря, добровольная выдача».
Полицейские квартиры
На прошлой неделе Следственный комитет арестовал новые активы бывших сотрудников МВД России, заочно обвиняемых в получении взятки на сумму 5 млрд рублей. Суд наложил обеспечительные меры на московские квартиры экс-полицейских Сатюкова и Соколова. Одна из них оценивается в 50 млн рублей. Любопытно будет посмотреть, за сколько её в итоге продадут.
<!—Расположение: —>