О справедливой оплате труда поговорили с директором Института социально-экономических исследований Финансового университета при правительстве РФ, профессором, доктором экономических наук Алексеем Зубцом.
Алексей Николаевич, почему все-таки такое неравенство в оценке рабочей силы: в ресторанах быстрого питания платят в два раза больше, чем профессору, читающему лекции в вузе?
Алексей Зубец: Не соглашусь. Вузовский преподаватель зарабатывает сегодня намного больше, чем работник в фастфуде. Что касается официальной статистики относительно дифференциации зарплат, то я бы относился к ней осторожно. Исследования показывают, что до 15% россиян получают часть зарплаты в конвертах, то есть официально через кассу им выплачивается меньшая часть зарплаты, а большая выдается на руки наличными. Особенно это характерно для таких секторов экономики, как торговля и общественное питание, где имеется поток наличных денег. Вообще, как показывает практика анализа рынка труда, в нашей стране меньше чем за 40 тыс. в месяц практически никто не работает. А если принять, что минимальная зарплата в стране 40 тыс. в месяц, то и дифференциация между богатыми и бедными будет совсем другая. По официальной статистике, у нас имеется 13-кратное расхождение между 10% самых высокооплачиваемых и низкооплачиваемых работников. А если скорректировать нижний порог зарплаты, то расхождение снижается до 7-кратного. А это уже совсем другая картина рынка труда. Опять же надо учитывать, что в нашей стране очень многие работники имеют статус самозанятых, те же курьеры, например. Соответственно, их зарплаты не попадают в официальную статистику и проходят в ней как доходы от предпринимательской деятельности, а не зарплаты. Так что для правильной оценки дифференциации зарплат нужны другие, комплексные измерители. Тем не менее, даже с учетом такой коррекции, очевидно, что дифференциация оплаты труда в России очень высокая.
Можно ли изменить этот тренд: чтобы зарплата, действительно, соответствовала уровню знаний и умений работника? А также соответствовала пользе, который работник приносит обществу.
Алексей Зубец: Все же тут надо учитывать, что Россия живет в условиях рыночной экономики и цену труда должен определять рынок, разумеется, при учете ограничений, налагаемых государственной социальной политикой. При этом совершенно очевидно, что минимальная оплата труда в нашей стране должна расти. То есть главный тренд достижения к социальной справедливости — это повышение минимальной зарплаты, меньше которой в России не получает никто. Впрочем, надо сказать, что повышение МРОТ в стране происходит достаточно активно, в дальнейшем он также будет расти. В указе о национальных целях развития, который был подписан президентом в мае нынешнего года после инаугурации, поставлена задача повышения МРОТ 2030 году до 35 тыс. руб. против нынешних 19,2 тыс. И, конечно же, нужен целый ряд шагов в сторону увеличения зарплат бюджетников, что также будет способствовать оценке их зарплат, как справедливых.
А что происходит с ценой труда на Западе?
Алексей Зубец: Надо сказать, что сегодня перед экономически развитыми странами стоит большая проблема. Стандарты качества жизни растут, а вслед за этим увеличивается и цена труда, потому что для соответствия доминирующему стандарту качества жизни нужен немалый доход. Поэтому люди хотят прибавку к зарплате вне зависимости от того, растет ли их реальная производительность. И тут возникает проблема: рост зарплат, не обеспеченный повышением производительности труда, ложится бременем на экономику и делает ее менее конкурентоспособной. Яркий пример — американская автомобильная промышленность. На протяжении многих десятилетий общее количество выпускаемых автомобилей в Соединенных Штатах остается примерно постоянным, а людей в этой отрасли сегодня работает намного больше, чем 50 лет назад. В итоге американская автомобильная отрасль становится гораздо менее конкурентоспособной по сравнению с китайскими автомобилями, например. И такие проблемы практически повсюду. Для того, чтобы решить их, необходимо сокращают зарплаты, социальные пособия и общий уровень жизни, но по понятным причинам западные страны пойти на это не могут. Остается думать, как заставить людей учиться, получать новые навыки и работать с большей производительностью за те же деньги. Пока на эти вопросы ответа они не нашли.
В каких странах сегодня самая дорогая и самая дешевая рабочая сила?
Алексей Зубец: В разных странах разные налоговые системы. Во многих государствах основными плательщиками налогов в бюджет являются сами граждане, с которых берут 30-40%, а иногда и больше, от их зарплаты. Поэтому логично анализировать те зарплаты, которые остаются после выплаты налогов. Согласно имеющейся статистике, самые высокие зарплаты в мире в Швейцарии Лихтенштейне и Исландии, самые низкие — в беднейших странах Африки и Азии. Но и на эти зарплаты в богатых государствах я бы смотрел с осторожностью. Во-первых, покупательная способность $1 где-нибудь в Лихтенштейне в несколько раз меньше, чем у нас в России — именно поэтому доходы принято пересчитывать по паритету покупательной способности. Во-вторых, надо учитывать, что в богатых странах люди гораздо больше тратят на выплату кредитов, коммуналки и ипотеки. Гораздо больше уходит на медицину и различные страховки. То есть в реальности высокие эти зарплаты надо делить вдвое или втрое.
Дорогая рабочая сила — это благо для экономики или тормоз?
Алексей Зубец: Дорогая рабочая сила для страны благо, если она сопровождается высокой производительностью труда. Тогда она оправдана и не служит обременением для экономики. А если она оторвана от реальности — то тогда безусловно тормоз. Так вот, наша задача состоит в том, чтобы высокие зарплаты в России подтверждались производительностью и эффективностью персонала.
Почему люди соглашаются трудиться за небольшие деньги? Инерция, не желание развиваться?
Алексей Зубец: Во-первых, как я уже сказал, рабочая сила в России не такая и дешевая. По большей части низкие зарплаты — это фикция и проявление механизмов по уходу от налогов. Кроме того, большая часть работников получает деньги не как зарплату, а как доходы от предпринимательской деятельности. Во-вторых, очень часто людям приходится соглашаться на невысокие зарплаты, потому что их квалификация и индивидуальная производительность труда недостаточные. В-третьих, в России до сих пор слишком не слишком высокие стандарты оплаты труда. Отсюда выводы: для снижения рабочей бедности необходимо больше внимания уделять переподготовке персонала, повышению его мобильности, чтобы люди легче перебирались в те места, где есть высокооплачиваемая работа, и,конечно же,необходимо повышать МРОТ. Еще одно обстоятельство, из-за которого люди соглашаются на низкие зарплаты -это невысокие стандарты качества жизни. То есть бедность, к которой люди привыкли и считают ее нормальной. Но со временем, по мере смены поколений, низкие стандарты качества жизни в России уйдут в прошлое.
По прогнозу минтруда, в ближайшие годы сильнее всего снизится потребность в начальниках, но будут востребованы специалисты высшей квалификации. Начальники больше не нужны?
Алексей Зубец: На самом деле надо понимать, что нет такой профессии — руководитель. Есть функция лидера и организатора, который может повести за собой людей, построить правильные взаимоотношения, наладить технологию и добиться нужного результата. То есть хороший руководитель — это всегда человек с той или иной силой харизмы. Иначе руководителем он быть просто не может. Что касается функции лидера, то она всегда была и всегда останется. Другое дело, что лидерство может носить распределенный, неявный характер сетевой самоорганизации. То есть функция формального руководства исчезает, остается фактическое лидерство, способность предложить картину будущего и проложить к нему дорогу.
Это мировой тренд или чисто российский?
Алексей Зубец: Это мировой тренд. Надо сказать, что уже несколько десятилетий в экономически развитых странах в части управления персоналом основной упор делается на способность к самоорганизации, гибкость организационных структур, перенос акцента с формального на неформальное лидерство. К нам в силу очевидных причин эта тенденция пришла с опозданием, но сегодня можно сказать, что в части мотивации и организации персонала мы не отстаём от стран-лидеров. Практика показывает, что гибкие самоорганизующиеся структуры — очень часто это лучший способ организационного построения, и очень многие компании этим пользуются. При этом надо учитывать, что самоорганизация предъявляет высокие требования к качеству персонала и далеко не каждый сотрудник способен в таких гибких структурах себя чувствовать комфортно. Так что требования к персоналу серьезно повышаются. И для того, чтобы в будущем все большее число россиян смогли найти себе место в современных организациях, необходимо в людях с детства развивать инициативность и самостоятельность мышления.
Кто имеется в виду под специалистами высшей квалификации?
Алексей Зубец: Выпускники ВУЗов. Причем, как следует из прогноза Минтруда, именно в этой группе ожидается самая большая потребность в специалистах — 1,4 миллиона. Это закономерно. Современная промышленность, и вообще экономика, становятся все более технологичными и сложными, требуется все большее число людей с высокой квалификацией, способных решать самые сложные проблемы. Отсюда и спрос на выпускников ВУЗов — и инженеров, и гуманитариев. Причем, как ни странно, спрос на гуманитариев не падает, несмотря на все усовершенствования в обработке информации, которые мы видели за последнее десятилетие. Дело в том, что очень многие функции невозможно заменить искусственным интеллектом. Отсюда сохранение высокого спроса и на лингвистов, и на пиарщиков с рекламщиками, и на многие другие гуманитарные специальности. К тому же, если мы возьмем статистику по рынку труда, мы увидим, что у нас очень большое число людей работает именно в оптовой и розничной торговле, или в секторах, связанных с обеспечением функционирования рынков. И вот здесь как раз те же пиарщики, рекламщики, маркетологи очень востребованы.
А есть ли у нас вообще достаточное число высококвалифицированных специалистов?
Алексей Зубец: Совершенно очевидно, что их не хватает, именно поэтому в России не убывает число компаний, занятых поиском и набором персонала. Наши исследования, проводимые в Финансовом университете при правительстве РФ, показывают, что их число сегодня в 3-4 раза больше, чем 2021 году. И пока оно не снижается. К сожалению, проблема еще и в том, что быстро подготовить и инженеров, и квалифицированных рабочих не представляется возможным. На это нужны годы. Особенно сложная ситуация с высшим образованием. Здесь помимо обучения студентов, которое продолжается пять лет, нужна очень серьезная подготовительная работа, связанная с переобучением преподавательских кадров и созданием необходимой инфраструктуры в ВУЗах. И весь этот процесс точно не на два года, лет на десять, не меньше.
Какие параметры оценки высококвалифицированных специалистов?
Алексей Зубец: Хороший вопрос. Формально высокая, высшая квалификация приравнивается к получению вузовского диплома. Однако мы прекрасно понимаем, что это далеко не всегда одно и то же. Кто может оценить качество подготовки выпускников надлежащим образом? С моей точки зрения, тут ответ однозначен: оценку должны давать работодатели. А высшая форма оценивания — это эффективность отдельных отраслей, в которых работают выпускники. Если они справляются с поставленными задачами надлежащим образом, значит качество подготовки выпусков высокое. Очень часто в качестве измерителя уровня подготовки предлагается размер зарплат, которые получают выпускники по завершении ВУЗов. Однако, мне кажется, что это не вполне подходящий показатель. Действительно, зарплаты хороших специалистов должны быть высокими. Однако все же макроэкономический, общенациональный эффект важнее, чем зарплаты.
Есть ли смысл, например, врачу постоянно повышать свою квалификацию, если айтишник в 20 лет уже может заработать в 2-3 раза больше?
Алексей Зубец: Разумеется, стоит. Просто для того, чтобы пациенты не страдали от врачебных ошибок. Если врач не учится постоянно, это, скорее всего, плохой врач. И хорошие врачи, кстати, в нашей стране сегодня неплохо оплачиваются. Как правило, такие специалисты работают не на одной работе, подрабатывают в частных клиниках, так что в сумме у них получаются неплохие доходы. Насколько правильно заставлять хороших врачей подрабатывать в частных клиниках — это отдельный вопрос, но результат в целом удовлетворительный, иначе у нас в стране просто не осталось бы квалифицированных медицинских специалистов. А насчет того, что айтишники получают сегодня какие-то космические деньги — это скорее миф, чем правда. Действительно, есть айтишники очень высокого уровня, которые нарасхват и которые очень хорошо оплачиваются. Но их мало, а основная масса — специалисты не самой высокой подготовки. Анализ рынка труда показывает, что компьютерщиков сегодня на рынке много, и очень часто курьер, разводящий пиццу на самокате, получает больше него. И это, кстати, очень важный, показательный пример. По возможности нужно избегать перепроизводства специалистов. А то получается, что компьютерщик, на подготовку которого затрачены большие деньги, предпочитает работу курьера, потому что там больше платят.
С другой стороны, я бы хотел заступиться за курьеров. Очень часто раздаются голоса, что их доходы чрезмерно велики. Однако надо помнить, что работа курьера тяжелая, нервная и опасная, особенно в плохую погоду. Так что высокие зарплаты этих людей далеко не всегда неоправданные. А чтобы их доходы не превышали зарплаты инженеров, надо повышать оплату труда выпускникам технических ВУЗов. А чтобы зарплата инженеров была оправданной, надо повышать эффективность их труда. А для этого, в свою очередь, требуется повышать уровень подготовки технических специалистов, наращивая их индивидуальную производительность за счет новых знаний и технологий.