В беседе приняли участие представители информагентств из Азербайджана, Белоруссии,
Казахстана, США, Узбекистана, Китая, Ирана, Великобритании, Турции, Кореи, Италии,
Германии, Японии, Испании и Франции. Россию представлял генеральный директор
ТАСС Андрей Кондрашов.
* * *
А.Кондрашов: Уважаемый
Владимир Владимирович! Дорогие гости!
Позвольте, перед тем
как мы приступим к беседе, поблагодарить Вас, Владимир Владимирович,
за то, что Вы все эти годы помогаете сохранять замечательную традицию.
Традиция заключается в том, что информационное агентство России ТАСС собирает
своих зарубежных коллег для встречи с Вами. И я не знаю, как
Вам удаётся всякий раз разыскать в Вашем очень плотном графике
время для встречи с зарубежными журналистами.
В.Путин: Вам
не предлагали экскурсию по этому зданию?
А.Кондрашов: Предлагали. После
беседы, наверное, мы пойдём, поднимемся на крышу.
Смотрите также
В.Путин: Не соглашайтесь.
А.Кондрашов: Нельзя? Опасно?
В.Путин: Нет.
Из цепких лап господина Миллера вам будет не вырваться. Часа три он
рассказывает по деталям о каждом элементе этого здания. Он в него влюблён.
Не вырваться просто.
А.Кондрашов: Вам понравилось
здание?
В.Путин: Понравилось,
конечно.
А.Кондрашов: Как видно
Петербург с 87-го этажа?
В.Путин: Красиво.
Надеюсь, вам тоже понравится, если пойдёте.
А.Кондрашов: Перед Вами,
Владимир Владимирович, сегодня 16 стран, которые представлены своими главными,
ведущими информационными агентствами. Вообще нас должно было быть больше.
Но наши индийские и бразильские коллеги не смогли прилететь,
потому что подводят итоги выборов, недавно прошедших у них. А наш
коллега из Египта буквально незадолго до встречи сломал ногу, мы ему
желаем скорейшего выздоровления. А тех, кто приехал, приветствуем
в этом замечательном, одном из самых красивых городов мира городе
Санкт-Петербурге и в этом новом модном месте под названием «Лахта
центр».
Перед Вами люди,
Владимир Владимирович, мы посчитали, которые формируют примерно 80 процентов
всего мирового новостного потока. За то время, пока мы
не встречались, многие страны, которые они представляют, вдруг стали недружественными
по отношению к России. Но, наверное, это и будет интереснее
посмотреть, чем дышат эти страны, какие вопросы считают для себя самыми
главными.
Вообще, несмотря
на то что это будет уже восьмая по счёту встреча и нам приятно
отметить, что проводится она в год, когда ТАСС празднует своё 120-летие,
это вместе с тем будет, наверное, первая встреча в условиях такой
международной напряжённости. Ощущение такое, что мир сошёл с ума, что
кто-то сознательно толкает его к катастрофе.
Нам очень хочется
рассчитывать на то, что после этой встречи мы приблизимся хотя бы
на шаг к пониманию того, как снизить градус этой напряжённости,
градус этих двойных стандартов, этого непонимания друг друга и просто
вражды.
Уважаемые коллеги, я
на правах модератора от агентства ТАСС каждому из вас дам
возможность задать ваш главный один вопрос. Удастся ли вам задать вопросы
вторые и последующие, зависит уже только от Президента России.
А ещё у нас
есть замечательная традиция: первое слово мы предоставляем лучшей половине
человечества – женщинам. Почему? Потому что в России к женщинам
относятся традиционно не только с уважением,
но и с любовью, и с трепетом.
Поэтому первый вопрос
задаёт наша замечательная Ирина Акулович, генеральный директор агентства
БелТА – Белорусского телеграфного агентства. Владимир Владимирович, она ещё
имеет музыкальное образование, поэтому будем рассчитывать на то, что она
задаст правильную тональность для всего нашего разговора.
Ирина Борисовна, Ваш
вопрос.
В.Путин: Если позволите,
я хочу вас всех поприветствовать. Вас, наверное, в этой башне продержали
полдня – приношу свои извинения. Повторю: здесь трудно очень вырваться
из цепких лап руководителя «Газпрома», который всё рассказывает
по каждому элементу, заражает своим оптимизмом.
Здесь очень информированные
люди, я просто не представляю, что я мог бы вам сказать такого, чего
вы не знаете. Вы всё знаете, и знаете наверняка лучше меня.
Что бы я ни говорил, вы всё равно будете думать, что вы знаете лучше
меня. Поэтому предлагаю, чтобы у нас был не вечер вопросов
и ответов, а обмен мнениями. Так будет поинтереснее.
И мне бы тоже ваше мнение интересно было услышать по тем
вопросам, которые вас интересуют.
Пожалуй, это всё, что
хотел бы сказать вначале.
Ирина Борисовна,
пожалуйста.
И.Акулович: Спасибо.
Здравствуйте, Владимир
Владимирович!
Огромное
спасибо Вам за эту возможность, за разговор с Вами.
Мы прекрасно понимаем, что, действительно, график Ваш достаточно загружен. Эту встречу сейчас ждём не только мы, но и крупнейшие мировые агентства и крупнейшие
мировые СМИ, конечно же, тоже за ней следят.
Но я бы хотела сказать, что, мне кажется, что право задать первый вопрос
предоставлен мне не только потому, что мы тут гендерные вопросы пытаемся регулировать, но ещё и потому, что Беларусь – это самая близкая всё-таки для России страна.
Это не вопрос, это обмен мнениями, это утверждение,
конечно.
С Александром Лукашенко Вы
познакомились где-то в середине 90-х, то есть
Вы знаете нашего Президента уже около 30 лет.
Очень разные были времена в истории наших стран, во взаимоотношениях, тем не менее вам всегда удавалось найти решение для любых
вопросов: вопросов безопасности, экономических проблем.
Я хочу спросить, насколько легко или сложно вам сейчас? И есть ли в Европейском союзе лидеры, с которыми можно было бы решать сегодня сложные
вопросы? Спасибо.
В.Путин: Да, мы с Президентом Белоруссии знакомы давно. И действительно, в разное время по-разному складывались наши отношения. Но поскольку в основе отношений лежат
фундаментальные интересы обоих народов (российского
и белорусского), то всегда именно опираясь на это
и удавалось найти решения даже по самым сложным, казалось бы, вопросам, на которые нет простых ответов. Именно поэтому мы изначально занимались и сейчас продолжаем работу по строительству Союзного государства, у нас всё получается. Мы делаем это исходя из настроения наших народов, делаем это очень
спокойно, аккуратно.
Всегда при решении любого вопроса и при совершении любого шага по этому
направлению смотрим на наши интересы, прежде всего в сфере экономики, в сфере
политики, в том числе внешней политики. Как
ни странно, и в сфере экологии, культуры.
Весь этот комплекс, когда мы обращаемся к комплексу, всего, что нас объединяет, всегда позволяет решать и мелкие вопросы, может быть, сложного характера, если они возникают.
Знаете, объём такой, что всегда есть чем заниматься. У нас ведь
товарооборот в долларовом эквиваленте (это не секрет, все хорошо знают) – 48 миллиардов
долларов, почти 50 миллиардов долларов. Это
приличный объём.
Эти экономические отношения очень
диверсифицированы. Это касается и сельского
хозяйства – почти процентов 90 всего экспорта
Белоруссии приходится на российский рынок в области сельского хозяйства, в области промышленного производства и кооперации. Сейчас только мы в Минске
обсуждали. Кажется, уж мы и встречаемся постоянно, и обсуждаем все вопросы, и поездка моя после переизбрания на пост
Президента России носила вроде бы такой символический
и ритуальный характер. Но нет. Ключевых
сотрудников Правительства собрали, там и без споров
не обошлось. Это касалось промышленной кооперации, уровней локализации производства, это касалось – это вопрос
традиционный, тем не менее, – объёмов
поставок наших товаров, нефти прежде всего,
на НПЗ Белоруссии, это касалось взаимных
поставок нефтепродуктов на российский рынок. То есть все очень конкретные,
совершенно осязаемые вопросы, от решения
которых, безусловно, зависит качество жизни
наших граждан.
И повторяю ещё раз: имея в виду такой доброжелательный характер и настрой обществ с обеих сторон, позволяет всегда найти и решения. Вы знаете,
они иногда нетривиальные, как это ни покажется
странным, вроде бы у нас такой объём отношений и вроде всё по накатанной. Нет, всё время нужно предпринимать какие-то усилия для того, чтобы найти ответы на те вопросы, которые возникают. Всё получается, уверен, так оно будет
и дальше.
И.Акулович: То есть с Беларусью нет сложных вопросов.
В.Путин: Нет, вопросы сложные есть.
И.Акулович: Но решение можно найти.
В.Путин: Но решение всегда мы находим, потому что в основе
этих решений интересы двух народов с обеих сторон.
И.Акулович: А такие решения
можно найти с лидерами Европейского союза?
В.Путин: Можно и с лидерами
найти, если бы они чувствовали себя более уверенно
и набрались бы больше мужества для защиты
национальных интересов. Я думаю, что коллеги
здесь ещё об этом, наверное, поговорят.
А.Кондрашов: Спасибо, Ирина Борисовна.
А.Кондрашов: Спасибо, Ирина Борисовна.
Я приглашаю продолжить нашу беседу
главного редактора глобальных новостей
британского информационного агентства Reuters госпожу Самию Накхул.
Самия проехала огромное количество горячих
точек и была очень тяжело ранена в Ираке.
Пожалуйста, Ваш вопрос, госпожа Накхул.
В.Путин: А когда это случилось с Вами в Ираке?
С.Накхул (как переведено): Во время вторжения в 2003 году.
В.Путин: Понятно.
С.Накхул: Спасибо, что принимаете
нас.
Господин Президент, учитывая Ваше
последнее взаимодействие с Президентом
Трампом и с Президентом Байденом, не могли бы Вы представить своё видение того, кого бы Вы предпочли как кандидата для отношений между США и Россией, учитывая ту
текущую войну, которая происходит сейчас на Украине?
В.Путин: Я уже говорил: все
восприняли моё заявление по поводу господина
Байдена с усмешками и увидели в этом какой-то скрытый даже «наезд» на Президента Байдена. Действительно, ведь он политик
старой школы, и то, что ему не понравилось, он потом в известной степени начал меня даже атаковать. Я так и думал,
что так и будет. Значит, я прав, он предсказуем.
Это подтверждает только наши соображения о том, о чём я говорил.
Если так, по большому счёту нам всё
равно. Потому что и господин Трамп, которого обвиняли чуть ли не в шпионаже в пользу России… Как мы понимаем, что это чушь полная, просто бред какой-то, это просто был элемент внутриполитической борьбы в отношениях между демократами и республиканцами.
Нелепые обвинения в сторону Трампа. Это мы
всегда и воспринимали как элемент внутриполитической борьбы в самих Соединённых Штатах. Потом это всё подтвердилось в результате всяких расследований внутри США.
Никаких особых связей у нас с господином Трампом никогда не было.
Но фактом остаётся то, что он, как раз будучи президентом, начал вводить
какие-то массированные санкции в отношении Российской
Федерации. Он вышел из договора по ракетам средней и меньшей дальности. Это же при его президентстве было
сделано.
Я говорю совершенно искренне, что
после выборов что-то изменится на российском
направлении в американской политике, я бы так не сказал. Мы так не думаем, думаем, что ничего, по сути, такого
серьёзного не произойдёт.
То, что в Штатах происходит, вы
все прекрасно знаете, что там происходит в ходе внутриполитической борьбы, они сжигают себя
изнутри, своё
государство, свою политическую систему.
Должен сказать, приятно это или
нет, но своё мнимое лидерство в сфере
демократии тоже сжигают прямо на корню.
Потому что во всём мире является очевидным,
что преследование Трампа, тем более в судебном порядке, по обвинениям, которые сложились на основании событий, которые происходили годы назад, без прямых доказательств, это просто
использование судебной системы в ходе
внутриполитической борьбы, впрямую. Для нас в России это очевидно. Уверен, что и Великобритании это очевидно, во всём мире так все считают. И главное, что в самих Соединённых Штатах так считают. Потому
что после известного решения суда, где
присяжные вынесли вердикт
«виновен», как мы все знаем, рейтинг господина Трампа вырос, по-моему, сразу на 6 процентов, и сборы сразу
увеличились в его предвыборный штаб.
О чём это говорит? Это говорит о том, что люди в США не верят судебной системе, которая принимает такие
решения, а наоборот, считают, что они приняты
по политическим мотивам.
Как ни странно, и в сфере международной политики, и во внутренней политике, и в экономической политике,
я думаю, что сегодняшняя администрация совершает одну ошибку за другой, одну за другой. Даже иногда удивляешься, когда смотришь на то, что происходит. Поэтому
мы смотрим на это со стороны, мы во внутриполитические процессы в Соединённых
Штатах никогда не вмешивались и вмешиваться не собираемся, но посмотрим, к чему это приведёт.
Хочу
закончить отвечать на Ваш вопрос тем, с чего начал. Для нас конечный результат, как мы полагаем, большого
значения не имеет. Мы будем работать с любым
президентом, которого изберёт американский народ.
С.Накхул: Что касается Украины. Вы не считаете, что что-либо изменится с точки зрения поддержки
Украины в войне, если Трамп вернётся? Вы не думаете, что будут перемены?
В.Путин: Трудно сказать. Я
не могу сделать однозначного вывода, изменится
что-то или нет. Вы понимаете, нужно
посмотреть на приоритеты будущей администрации.
Если будущая
администрация будет ориентирована на национальные
интересы и если они будут считать, что национальные интересы будут заключаться
в том, чтобы стабилизировать ситуацию внутри
страны, чтобы сделать ставку не на иммиграцию, а на консолидацию общества внутри
Соединённых Штатов, чтобы избавиться от тех
ошибок, которые привели к большой инфляции и к огромному долгу внутри Соединённых Штатов, то тогда, конечно, исходя из внутренних национальных интересов, если
будут действовать таким образом, они будут преследовать
цели глобального либерализма, который, на мой
взгляд, разрушают сами Соединённые Штаты
изнутри. Это стремление быть лидером
глобального либерализма.
Если будут руководствоваться
национальными интересами, тогда могут быть
какие-то изменения во внешней политике и в отношении России, и в отношении
конфликта на Украине. Но, как Вы понимаете, я
сказал «если», «если»,
«если». В этом случае возможны
изменения.
Но, я думаю, Вы согласитесь со мной в том, что ведь Украина-то в Соединённых Штатах никого не интересует. Интересует
величие Соединённых Штатов, которые борются не за Украину и не за украинский
народ, а за своё величие и за своё лидерство
в мире и ни в коем случае не хотят допустить какого бы то ни было успеха России именно потому, что считают, что в этом случае будет нанесён ущерб лидерству США. В этом весь
смысл того, что делают США. А вот если
будущая администрация изменит вектор
целеполагания для себя и будет видеть смысл
своего существования и своей работы в укреплении Соединённых Штатов изнутри, в укреплении экономики, финансов,
выстраивания нормальных отношений в мире,
более уважительных по отношению ко всем, тогда может что-то измениться. Это зависит, на мой взгляд, от настроения общества. Настроение общества всё-таки в известной степени в эту сторону
сдвигается, и если будущая администрация
поймает этот ветер в свои паруса, то тогда
изменения возможны.
А.Кондрашов: Спасибо, госпожа Накхул.
Теперь очередь мужчин задавать вопросы. Я прошу свой вопрос задать
Президенту России председателя правления азербайджанского государственного
информационного агентства Вугара Алиева.
Вугар Алигейдарович, пожалуйста, Ваш вопрос.
В.Алиев: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Спасибо Вам за то время, которое Вы уделяете для нас.
Сегодня
отношения между Азербайджаном и Россией динамично развиваются. И недавний визит Президента Ильхама Алиева в Москву
дал возможность не только отметить памятный
для обеих наших стран юбилей, 50-летие БАМа,
но и обсудить двусторонние отношения.
Как Вы оцениваете дальнейшие
перспективы двустороннего сотрудничества, в частности, развитие транспортного коридора «Север – Юг»?
В.Путин: Отношения у нас развиваются успешно, надёжно, очень прагматично.
Знаете, мы чувствуем настрой руководства Азербайджана на строительство
межгосударственных связей именно на основе
взаимного интереса, я бы сказал даже, в определённой степени симпатии друг к другу. По-другому невозможно себе объяснить наличие 300 школ, которые функционируют в Азербайджане, на русском
языке работают и детей учат. И я знаю, что
Президент Алиев всячески поддерживает изучение русского языка в республике. Это по всем векторам видно.
Это о чём говорит? Это значит, что руководство Азербайджана исходит из того, что русский язык будет нужен гражданам
Азербайджана. Зачем? Для развития
двусторонних связей. И они развиваются.
Общий объём товарооборота у нас
(повторяю, в долларах буду говорить), по-моему, где-то 4,5–4,6 миллиарда долларов. И темп хороший,
темп развития очень хороший.
Мы всё больше и больше
диверсифицируем наши отношения. И уверен, что при сохранении такого настроя с обеих сторон, а в России мы настроены так же, уверен, что
результаты будут, и будут хорошими.
В этом смысле много нужно сделать,
Вы правы абсолютно, с точки зрения развития
логистики. Это касается не только дороги
«Север – Юг», но и по другим
векторам, строительство логистических центров, в том числе на границы России и Азербайджана на дагестанском участке,
там уже работа идёт. Это касается других
направлений: у нас достаточно много студентов
учится в России, в том числе на бюджетной российской основе из Азербайджана, и мы видим, что интерес молодых людей к получению образования
в России тоже достаточно большой.
Что касается этой дороги «Север – Юг». Она может
превратиться в очень хороший и востребованный
международный коридор, когда грузы прямо отсюда,
где мы с вами находимся, из порта Петербурга, будут
идти через всю европейскую часть в Азербайджан, потом в Иран и с выходом на берег Персидского залива. По-моему, это чуть ли не на 10 суток быстрее, чем через канал известный,
Суэцкий.
Мы ничего не хотим сказать плохого, Суэцкий канал, наоборот, очень
нужен для мировой торговли. Но это будет
дополнительный и весьма эффективный путь для доставки
грузов на север, на юг и в обратную сторону.
По-моему, на 10 суток быстрее, это большая экономия, очень эффективный и выгодный будет маршрут.
Но здесь ещё многое нужно сделать. Мы работаем с обеих сторон. Я знаю, что Президент Алиев поддерживает этот проект, мы с ним многократно его обсуждали. Поддерживает и иранское руководство. И поскольку он обещает
быть очень выгодным, то есть и заявившие свой
интерес к этому проекту иностранные инвесторы, внерегиональные – страны, находящиеся рядом, в том числе и суверенные арабские фонды. Понятно, потому
что суверенные фонды всегда ищут надёжные
вложения. Это одно из надёжных вложений, потому что его прибыльность будет обеспечена, гарантирована.
Там есть вопросы, которые требуют
дополнительного исследования. Какие участки,
в том числе по территории Азербайджана, как мы
будем финансировать? Будет ли это кредит, будет ли это прямое финансирование со стороны России? Как это
будет стыковаться с теми ответвлениями,
которые пойдут на Запад по территории
Азербайджана?
Затем нам нужно всё доработать с нашими иранскими партнёрами и друзьями: как мы будем строить эту колею? Она будет
широкой или будет узкой колеёй, которая
проложена по территории Ирана?
Но самое главное в том, что все
настроены на реализацию. Мы создали
фактически дирекцию, у нас ВТБ этим
занимается активно, и у меня сомнений нет, что мы реализуем. Вопрос, конечно, в сроках, в стоимости, но они в целом уже практически доработаны. Так что это
очень хороший, но не единственный проект, который мы осуществляем совместно. Кроме всего прочего,
Азербайджан является прикаспийским
государством, входит в «пятёрку» прикаспийских государств, и здесь у нас тоже много общих интересов, в том числе и вопросов, касающихся экологии Каспийского моря.
А.Кондрашов: Спасибо, Вугар Алигейдарович!
А теперь слово стране, к которой, наверное, у Вас, Владимир Владимирович,
никогда не будет равнодушного отношения. Это Германия.
У нас в гостях руководитель службы
новостей немецкого информационного агентства Deutsche Presse-Agentur Мартин Романчик.
Кстати говоря, Мартин точно не понаслышке знает о нашей стране, потому
что в 90-х работал собственным корреспондентом DPA в Москве. Пожалуйста, господин
Романчик, Ваш вопрос.
М.Романчик (как переведено): Добрый
вечер, господин Президент! Добрый вечер всем!
Канцлер Шольц согласился на то, чтобы поставлять вооружение на Украину.
Скажите, пожалуйста, если Шольц изменит своё мнение, как Вы это оцените? И как Вы думаете, что ждёт Германию? Вы
как-то предупредили, предостерегали или угрожали,
может быть, господину канцлеру, когда он принял решение поставлять вооружение Украине?
В.Путин: Почему Вы решили,
что мы кому-то угрожаем? Мы никому не угрожаем, тем более главе другого государства.
Это моветон, это нехороший тон.
У нас есть своя позиция по тем или
другим вопросам. Мы знаем позицию европейских
государств, в том числе и позицию Федеративной
Республики, по поводу событий, которые происходят на Украине.
Все считают, что Россия начала
войну на Украине. Но никто – я хочу это
подчеркнуть, – никто на Западе, в Европе не хочет вспоминать, с чего началась эта
трагедия. Она началась с государственного
переворота на Украине, антиконституционного государственного
переворота. Вот начало войны. Но разве Россия
виновата в этом госперевороте? Нет. А разве забыли те, кто сегодня пытается
обвинять Россию, что министры иностранных дел
Польши, Германии и Франции приехали в Киев и поставили свои подписи под документом об урегулировании внутриполитического кризиса
как гаранты того, что кризис должен быть
завершён мирным, конституционным путём? Этого
в Европе, в том числе и в Германии,
предпочитают не вспоминать. А если вспомнить, то встаёт вопрос: почему же тогда руководство Федеративной
Республики так же, как и другие подписанты
этого документа, не потребовали от тех людей на Украине, которые совершили
госпереворот, вернуться в правовое
конституционное поле? Почему же они
пренебрегли своими обязательствами как
гарантов договорённостей между оппозицией и действовавшей тогда властью? Вот они и виноваты в том, что случилось, наравне с теми силами в Соединённых Штатах,
которые провоцировали захват власти
неконституционным путём. Разве не известно, что за этим последовало? Последовало решение жителей Крыма выйти из состава
Украины, последовало решение жителей Донбасса
не подчиняться тем, которые совершили
госпереворот в Киеве. Вот начало этого конфликта.
А потом Россия предприняла все усилия, для того чтобы
найти формулу урегулирования мирными средствами,
и в 2015 году в Минске подписали так называемые
Минские соглашения, которые, кстати говоря, были конституированы решением Совета Безопасности Организации
Объединённых Наций. Это документ, который
надо было бы исполнять. Нет, решили эту проблему закрыть вооружённым путём. Началось
применение артиллерии, танков, авиации против
мирных граждан юго-востока Украины. Почему-то об этом ни в Германии, ни в других
европейский странах, ни в США – никто, повторяю, никто не хочет вспоминать. Ладно.
Мы способствовали подписанию Минских соглашений, но их, как выяснилось, никто
не собирался выполнять. И бывший канцлер ФРГ,
и бывший президент Франции публично об этом
заявили.
Уважаемый господин Романчик, как это понимать? Они же сказали публично, что не собирались выполнять Минских соглашений, а только подписали, для того чтобы вооружить Украину
и создать условия для продолжения боевых действий. Нас просто водили за нос. Разве не так? Как по-другому
можно объяснить, что происходило?
Восемь лет мы старались добиться решения этой проблемы мирным путём.
Восемь лет!
Мне когда-то бывший канцлер сказала: «Знаешь, в Косово, да, действовали мы
тогда, НАТО действовала без решения Совета Безопасности. Но там же восемь лет проливалась кровь, в Косово». А здесь, когда проливалась кровь русских людей на Донбассе, – это что, не кровь,
а водичка, что ли? Об этом никто не хотел ни думать, ни замечать этого.
В конце концов были вынуждены что
сделать, когда на Украине действовавшие тогда власти заявили, что им не нравится ни один
пункт Минских соглашений, а министр
иностранных дел сказал, что выполнять не будем?
Понимаете,
что на этих территориях деградация началась и экономическая, и социальная? Восемь
лет. Я уже не говорю про убийства, постоянные
убийства людей: женщин, детей и так далее.
Что мы вынуждены были сделать? Мы
вынуждены были признать их независимость. Мы же не признавали почти восемь лет их независимость.
Всё ждали, пока мы сможем договориться мирным путём и решить этот вопрос.
Восемь лет! Когда объявили, что никаких
мирных договорённостей реализовывать никто не будет, что мы вынуждены были сделать? Мы вынуждены были предпринять попытку вооружённым путём заставить их это сделать.
Ну не мы начали эту войну. Война началась в 2014 году после
госпереворота и попытки задавить тех, кто не согласен с госпереворотом, с помощью пушек.
А теперь для людей, которые следят
за международными событиями, за международным
правом. Что
произошло дальше, что мы сделали? Мы не признавали восемь лет. Когда поняли, что мирным соглашениям в Минске не суждено
быть реализованными, что мы сделали? Я прошу
внимания, пожалуйста, всех: мы признали
независимость этих самопровозглашённых республик.
Мы могли это сделать или нет с точки зрения международного права? Как говорит статья первая Устава ООН, могли. Это право наций на самоопределение. А международный суд ООН принял решение (оно же
изложено на бумаге), что при решении вопроса
о независимости и самостоятельности, если
какая-то территория какой-то страны принимает такое решение, она не обязана обращаться в вышестоящие инстанции
этого государства. Всё это было сделано в связи с Косово. Но есть же решение Международного суда ООН, там так и написано: если какая-то территория приняла решение о независимости,
она не обязана обращаться в столицу за получением разрешения на реализацию этого права. Но если это так, а так написано в решении суда ООН,
значит, эти непризнанные тогда республики –
Донецкая и Луганская – имели право это
сделать. Они это сделали, а мы тогда имели
право признать эти республики? Конечно,
имели. Ну а как же? Мы их признали. Потом заключили с ними договор. Мы могли заключить с ними договор или
нет? Да, конечно. Договор предусматривал
оказание помощи этим государствам в случае
агрессии. Но Киев вёл войну против этих
государств, которые мы через восемь лет признали. Восемь лет.
Мы могли их признать? Могли. И затем в соответствии со статьёй 51-й
Устава ООН мы оказывали им помощь. Вы знаете, что бы кто здесь ни говорил, я и господину Гутеррешу то же самое рассказывал, прямо эту логику – шаг за шагом. Где здесь ошибка? Где
здесь нарушения международного права? Их нет,
этих нарушений, если говорить с точки зрения международного права.
Да, мы потом слышим ответ: ну всё
равно вы напали. Мы не напали, мы защищались,
чтобы всем было понятно. А первый шаг к войне
сделали те, которые поощряли кровавый
антиконституционный госпереворот.
Теперь по поводу поставок оружия. Поставки оружия в зону конфликта – это всегда плохо. Тем более если это связано с тем, что те, кто поставляет, не только поставляют оружие,
а управляют этим оружием, и это очень серьёзный
и очень опасный шаг. Мы же с вами знаем, и в Федеративной Республике это не отрицают (уж я
не знаю, как это попало в прессу), когда генерал
бундесвера обсуждает, куда и как им наносить
удары: по Крымскому мосту или по каким-то другим объектам на территории России, в том числе
на той территории, в принадлежности которой к России никто не сомневается.
Когда на украинской земле
появились первые немецкие танки, немецкого
производства, это уже произвело морально-этический
шок в России, потому что отношение к Федеративной Республике в российском обществе всегда было очень хорошим. Очень
хорошим. Теперь, когда говорят, что сейчас ещё
появятся какие-то ракеты, которые будут наносить удары по объектам на территории России, это, конечно, окончательно
разрушает российско-германские отношения. Но мы понимаем, что, как говорил один из известных немецких политических деятелей,
после Второй мировой войны Федеративная Республика Германия никогда не была в полном смысле этого слова суверенным государством. Мы
в контакте были с господином Шольцем, мы с ним неоднократно встречались, я
сейчас не хочу давать оценок качеству работы
федерального правительства, но эти оценки даёт
немецкий народ, немецкий избиратель. Скоро
выборы в европейский парламент, посмотрим,
что там будет происходить. Насколько мне известно, – я-то, конечно,
небезразлично отношусь к Германии, у меня там
много друзей, которых я стараюсь не трогать,
чтобы не подвергать их какой-то обструкции внутри страны, стараюсь с ними не поддерживать отношения, – но я знаю просто
этих людей много лет, я знаю, что они надёжные
друзья, и таких у меня в Германии немало. Так вот,
я знаю и соотношение сил на политической арене,
насколько я понимаю, если не ошибаюсь, ХДС/ХСС сейчас где-то под 30 процентов, где-то 16 процентов у социал-демократов,
15 уже у «Альтернативы для Германии», все
остальные уже пониже опускаются. Это ответ избирателя.
Это настроение немцев, настроение немецкого народа.
Я понимаю зависимость Федеративной
Республики в области обороны, в области
безопасности в целом. Я понимаю зависимость в области политики, информационной политики, потому что там, куда ни ткни, в какое-нибудь крупное издание (не знаю, где Вы работаете), но конечный
бенефициар за океаном – какой-нибудь американский фонд. Слава богу, я аплодирую тем американским фондам
и тем, кто проводит эту политику, – молодцы,
что они так крепко держат информационную поляну
Европы с точки зрения их интересов. Да ещё и стараются себя, уши свои не показывать.
Всё
это понятно. Но влияние колоссальное, и сопротивляться этому очень сложно. Понятно. Но какие-то элементарные вещи – об этих элементарных вещах. Даже странно, что никто в сегодняшнем немецком руководстве не защищает
немецкие интересы. Понятно – у Германии нет полного
суверенитета, но немцы-то есть. Об их интересах
надо подумать хоть немножко.
Смотрите: взорвали трубопроводы несчастные по дну Балтийского моря.
Никто даже не возмущается – как будто так и надо. Мы поставляем, тем не менее продолжаем поставлять газ в Европу через территорию Украины. Мы же поставляем.
Там было две трубопроводные системы, одну из них украинская сторона закрыла, вентиль завинтила, просто закрыла и всё, хотя
оснований для этого никаких нет. Оставила
только одну трубопроводную систему – ладно. Но через неё газ в Европу-то идёт, и европейские потребители
получают этот газ. Через Турцию идёт по «Турецкому
потоку», тоже наш газ идёт в Европу по «Турецкому
потоку», и европейские потребители получают
его.
Хорошо, взорвали одну трубу
«Северного потока», но одна труба
«Северного потока» жива, слава богу. Почему Германия не хочет
получать наш газ по этой трубе? Кто-нибудь
может объяснить, в чём логика? Через территорию Украины можно получать, через Турцию можно получать, а по Балтийскому морю нельзя получать. Что это за бред такой? Нет никакой формальной логики в этом, я даже не понимаю.
Сказали бы, что Европа вообще не должна получать газ. Ладно, хорошо, мы
переживём, «Газпром» переживёт это. Но вам это не надо, вам нужно покупать втридорога
сжиженный природный газ, через океан который возят.
А ваши «экологисты» что, не знают, как получают сжиженный природный газ? С помощью гидроразрыва. Спросите у тех жителей в Соединённых Штатах, где
производят этот газ, там иногда из кранов
вместо воды жижа течёт. Ваши «экологисты»,
которые у власти находятся в правительстве, этого не знают? Знают, наверное.
Польша взяла и свою ветку «Ямал – Европа» закрыла.
В Германию шёл газ через Польшу. Мы же не закрывали, это же поляки закрыли. Результат
влияния на экономику Германии прекращения наших связей в сфере энергетики вам известен лучше, чем мне. Это печальный результат.
Многие предприятия крупной промышленности
ищут, где бы им приземлиться, не только на германской территории.
И в США открываются, и в Азии открываются, но условия хозяйствования такие, что они
становятся неконкурентоспособными. А это, между прочим, может иметь тяжёлые последствия для экономики Европы в целом, потому
что германская экономика (все это хорошо
знают, не в обиду никаким другим европейцам) – это локомотив европейской
экономики. Она будет чихать и кашлять – все
остальные сразу заболеют гриппом. Экономика
Франции сейчас тоже балансирует на грани
рецессии, это всем хорошо известно. А если немецкая будет опускаться ниже, всю Европу затрясёт.
Я сейчас,
знаете, не призываю к нарушению каких-то евроатлантических связей, не хочу, а то начнут (вы
или не вы), кто-то услышит, что я говорю, скажут: вот он призывает к расколу евроатлантической солидарности. Нет, послушайте,
у вас там есть, я считаю, ошибочная политика,
просто грубая ошибка на каждом шагу. Я думаю, что и для самих Соединённых Штатов то, что сейчас
происходит, – это ошибка большая, капитальная.
Из-за желания сохранить лидерство, причём такими средствами, как они делают, наносят сами себе ущерб. Но для Европы-то это
ещё хуже. Да, можно было сказать: «Мы вас поддерживаем здесь, здесь и здесь,
но вот это наше. Послушайте, если мы подорвём свою экономику, всем будет плохо.
Ни в коем случае нельзя этого делать, мы
против, это табу, на это не покушайтесь».
Но сегодняшнее федеральное правительство и этого не делает. Я, честно говоря,
даже иногда теряюсь, где логика такого
поведения? Ну хорошо, собирались подорвать
экономику России и полагали, что это произойдёт
в течение трёх-четырёх, шести месяцев. Но все же видят, что этого не происходит. В прошлом году у нас рост экономики – 3,4 процента, в этом году в первом квартале текущего года
рост экономики России составил 5,4 процента. Больше того, Всемирный банк пересчитал (мы
ставили перед собой цель), по данным международных финансово-экономических структур, мы
были на пятом месте по паритету покупательной
способности в мире и ставили перед собой цель
выйти на четвёртое место. Я думаю, что Вы
следите за тем, как считают коллеги
международных финансовых институтов. Всемирный банк недавно совсем, недавно, на прошлой неделе, по-моему, посчитал наш
ВВП и пришёл к выводу, что мы обгоняем
Японию. По мнению Мирового банка, Россия
сегодня четвёртая экономика мира по паритету покупательной способности. То есть эта цель достигнута.
Важно не это, конечно, это не самоцель. Важно сохранить темп, движение вперёд,
и это нам пока удаётся, потому что за первый
квартал рост, как я уже сказал, составил 5,4 процента ВВП. Но я к чему это говорю? Не для того, чтобы
похвастаться, а для того, чтобы те, кто пытается нам помешать, навредить и затормозить наше развитие, должны были бы
понять, что то, что они делают, больше вредит им
самим, чем нам. Поняв это, должны сделать
какие-то выводы и скорректировать как-то своё поведение. Для себя самих, любимых. Нет, этого не происходит.
Я не хочу
никого обидеть, но уровень профессиональной
подготовки тех людей, которые принимают решения, в том числе и в Федеративной Республике,
на мой взгляд, оставляет желать лучшего.
А.Кондрашов: Спасибо, господин Романчик.
Мне
кажется, было бы логичным не уходить далеко
теперь от европейской тематики и предоставить слово Франции – Франции, где вполне официально допускают
отправку европейских военных на территорию
Украины.
У нас в гостях главный редактор европейской информации агентства France-Press Карим Тальби. Господин Тальби, кстати говоря, отлично
говорит по-русски, потому что так же, как и Мартин Романчик, долгое время работал корреспондентом в Москве.
Пожалуйста,
господин Тальби, Ваш вопрос.
К.Тальби: Владимир Владимирович, мой вопрос тоже касается Украины.
Почему
до сих пор Вы не можете раскрыть, сказать нам количество потерь российских
солдат в Украине в ходе боевых действий?
В.Путин: Если Вас только это и интересует,
я могу сказать, что об этом, как правило, вообще никто никогда не говорит. А если говорят, то, как правило,
извращают реальные цифры.
Могу
Вам сказать совершенно уверенно, что наши
потери, особенно если это касается, к сожалению, невосполнимых потерь, они, конечно, в разы просто меньше, чем с украинской стороны.
Могу точно назвать цифры тех людей, которые
удерживаются обеими сторонами, короче говоря,
находятся в плену. Наших солдат, офицеров на украинской стороне 1348 человек.
Я знаю эти цифры, потому что мы работаем с ними каждый день. И совсем недавно, Вы
знаете, был обмен: 75 человек поменяли на 75
человек. Украинских солдат у нас – 6465.
Вот
примерно, если говорить о безвозвратных потерях, именно безвозвратных, то и соотношение такое же: один примерно к пяти. Вот из этого будем и исходить. Именно с этим,
кстати говоря, и связана попытка провести
тотальную мобилизацию на Украине, потому что
очень большие потери на поле боя.
Знаете,
это выглядит примерно так: по нашим подсчётам,
в месяц украинская армия теряет 50 тысяч человек – это
санитарные и безвозвратные потери, и то и другое,
хотя безвозвратные и санитарные у них 50 на 50 примерно. И то, что сейчас проводится тотальная мобилизация, не решает проблем. Потому что, по нашим данным (из разных источников мы получаем), где-то примерно 30 тысяч [человек] в месяц они набирают,
мобилизуют – насильственно, не насильственно, в основном сейчас, конечно,
насильственно хватают на улицах. Желающих
воевать там не много.
В прошлом,
позапрошлом месяце где-то 50–55 тысяч, по нашим данным, они набрали. Но это не решает проблем. Знаете
почему? Потому что вся эта мобилизация только закрывает потери, она вся идёт на восполнение
потерь. И это такая кардинальная проблема, которая ведёт к понижению возраста мобилизации: сейчас с 27 [лет] вышли на 25.
Мы
просто знаем с украинской стороны (там это
секрет Полишинеля, там секретов вообще
никаких нет): администрация США настаивает на том, чтобы поэтапно снижался порог с 25 до 23, потом до 20 лет, а потом до 18, или сразу до 18. Потому
что сейчас уже требуют постановки на учёт 17-летних юношей. Это мы знаем наверняка: это требование со стороны администрации США к украинскому руководству, которое если можно считать руководством
после того, как были отменены выборы.
Во всяком случае, – я говорил это недавно публично,
по-моему, когда встречался с прессой, выезжая из Узбекистана после визита, – думаю, что администрация
Штатов заставит сегодняшнее руководство Украины принять
эти решения – понизить мобилизационный возраст до 18 лет, а потом от Зеленского
избавятся просто. Но сначала всё это надо
сделать, потому что это непростая история:
закон надо принять, совершить определённые
шаги.
Сейчас
у нас июнь 2024 года.
Чтобы всё это сделать, мне кажется, нужен год.
До начала следующего года как минимум его
будут терпеть, а когда он всё сделает, скажут
«до свидания» и поменяют. Несколько
кандидатов есть, насколько я понимаю.
Но это связано с большими потерями. Я сказал 50
тысяч, но это самый скромный подсчёт. 50
тысяч –
то, что мы видим на поле боя. Если иметь в виду, что есть ещё потери, о которых мы знаем, что они есть, но не можем посчитать, они где-то в глубине, в тылу
находятся, то на самом деле больше. Если о потерях.
К.Тальби: Позвольте дополнительный вопрос по поводу нашей потери, AFP.
В.Путин: По поводу?
К.Тальби: У нас был журналист Арман
Сольден, который 9 мая 2023 года умер в Украине. Он умер, скорее всего, по нашим
оценкам, после ударов дронами. Министерство
во Франции ведёт расследование. Из-за того, что он был в районе Часова Яра в Украине,
предполагают, что дрон пришёл из России. Вопрос
даже не в этом.
Министерство
Франции хочет вести расследование. Готова ли Россия сотрудничать с Францией в этом расследовании, чтобы мы могли знать, что по-настоящему произошло?
Для
нас это была большая трагедия, для AFP, конечно, для его семьи, ему 32 года было. Поэтому нам очень
хочется, чтобы была какая-то реальная и серьёзная работа в расследовании, чтобы
знать, что произошло, если Россия была к этому причастна, конечно.
В.Путин: Вы знаете, мы никогда
не отказывались ни от каких расследований. Вы
знаете, сколько у нас журналистов погибло в зоне боевых действий? (Обращаясь к Д.Пескову.) Сколько, Дим,
не помнишь?
Д.Песков: Человек 30.
В.Путин: Как минимум 30 человек погибло наших журналистов, и никто не даёт нам возможности расследовать того, что с ними произошло. Это первое.
Второе. Если говорить о том, что происходит на Украине, там в тюрьме, в застенках киевского
режима был замучен американский журналист. В отличие от Вас, Соединённые Штаты даже не ставят вопрос о расследовании того, что же с ним случилось. Американский
гражданин, журналист. Его захватили на границе, притащили в тюрьму, и он там погиб,
его замучили просто в прямом смысле этого
слова. Никто не озаботился вопросом о том, а что же на самом деле с ним произошло.
Так
что, да, несмотря на это, мы готовы
организовать эту работу. Не знаю, как это
можно сделать на практике, если человек погиб
в зоне боевых действий. Но, пожалуйста, мы сделаем всё, что от нас зависит.
А.Кондрашов: Большое спасибо, господин Тальби.
А сейчас
я предлагаю присоединиться к беседе нашего коллегу из Ирана – генерального
директора информационного агентства IRNA господина Али Надери. Мы очень ценим, что Вы, господин
Надери, несмотря на недавнюю трагедию с авиакатастрофой и гибелью Президента Раиси и продолжающуюся выборную кампанию в вашей стране, все-таки нашли время прилететь
в Петербург. Еще раз позвольте выразить Вам,
нашим иранским коллегам и всему иранскому народу
слова глубочайшего соболезнования.
Ваш вопрос, господин Надери,
пожалуйста.
А.Надери (как переведено): Спасибо,
господин Президент.
Действительно,
мы сейчас скорбим о потере нашего Президента,
нашего Министра иностранных дел и ряда сотрудников
администрации. Вы в своем письме упомянули,
что действительно было развитие отношений при
господине Раиси. Это одна из заслуг нашего
Президента. Вы указали на роль, которую играл
господин Раиси в расширении двусторонних
отношений, а также региональных отношений.
Вопрос, который я хотел бы Вам задать: ваше
государство, ваша администрация какую программу планирует, чтобы продолжалось
расширение отношений с Ираном, в чем она
заключается? Может быть, были какие достигнуты договоренности с господином Раиси? А также, каковы перспективы Ирана и России
в будущем? Спасибо.
В.Путин: У нас хорошо развиваются
отношения между Россией и Ираном, причем по очень многим направлениям. Мы – и Россия, и Иран – находимся под различными санкциями,
под различными санкционными режимами.
Когда мы недавно познакомились с уровнем развития некоторых отраслей производства
в Иране, меня удивило, как нашим иранским друзьям удалось в этих условиях многолетних санкций сохранить такой высокий уровень производства по некоторым направлениям. Конечно, не по всем, но по некоторым – просто удивительно. Но факт остается
фактом.
У нас целый план совместной
работы. У нас развиваются торгово-экономические связи.
Конечно, очень бы хотелось, чтобы мы предприняли дополнительные усилия в направлении развития в сфере
высоких технологий. С учетом этих ограничений
это не так просто сделать, но можно. И мы,
конечно, это будем делать.
Что касается ушедшего из жизни в результате этой трагедии Президента Раиси, то хочу сказать, что у нас с ним
были очень надежные, хорошие и деловые отношения. Он был очень интересным
человеком, он был серьезным политиком, надежным партнером. В отношении к быту
немножко ироничным, с развитым чувством юмора. С ним было интересно
поддерживать отношения, интересно и полезно. Повторяю еще раз, если мы с ним о чем-то договаривались, можно было быть уверенным, что тема, о которой мы
говорим, не будет забыта. Не значит, что всё обязательно, 100 процентов,
решается, потому что не только от первых лиц зависит решение того или иного
вопроса, но эта тема не будет забыта, и мы вместе с обеих сторон работали над
совершенствованием наших отношений.
Именно при Президенте Раиси Иран
стал и членом Шанхайской Организации Сотрудничества, и членом БРИКС. Это все-таки говорит о том, что мы
двигались вместе в понятном направлении,
прежде всего с точки зрения создания
многополярного мира. Иран играл и продолжает
играть в этом, безусловно, очень важную роль.
Единственное, что бы мне хотелось
сказать, завершая свой ответ на Ваш вопрос, –
мы очень надеемся на то, что все, что было
заложено президентом Раиси в российско-иранских отношениях, все это будет
продолжено. Больших сомнений у меня в этом и нет, потому что все, что мы делаем, отвечает взаимным
интересам. Мы знаем об устойчивости иранской
государственности, о том, как сложена
верховная власть в Иране, знаем, что над
развитием иранско-российских отношений думают
не только президент и не только люди, которые
его окружают, но для этого много делает
верховный руководитель, духовный лидер Ирана.
Мы ждем, когда пройдут выборы иранского президента.
Надеюсь на встречу с новым президентом Ирана на площадках международных мероприятий – и ШОС,
и БРИКС. Уверен, что мы найдем общий язык и будем работать над реализацией всех планов, которые были намечены ушедшим из жизни президентом Раиси.
А.Кондрашов: Спасибо,
господин Надери.
Следующий участник нашего диалога – это добрый друг агентства ТАСС, главный
редактор китайского информационного агентства Xinhua Люй
Яньсун. Господин Люй прекрасно говорит по-русски,
и мы хорошо знаем, что он любит петь и русские песни и очень любит советское
кино.
Господин Люй, Вам слово.
Люй Яньсун (как переведено): Господин Президент, Вы совсем недавно совершили
государственный визит в Китай.
У вас
достаточно близкие отношения с Китаем, можно сказать, образец отношений крупных держав друг с другом. Как Вы
оцениваете ваше сотрудничество с Китаем? Как Вы оцениваете
то влияние, которое это сотрудничество оказывает на регионы? Спасибо.
В.Путин: Что касается двусторонних
отношений, то хочу обратить внимание, что они не носят ситуативного характера, они основаны на глубинных взаимных интересах. Ведь на протяжении 15 лет Китай является нашим основным торгово-экономическим партнером. То есть мы начали складывать наши отношения
и довели их до сегодняшнего уровня не в связи
с какими-то конъюнктурными политическими
событиями текущего дня, а задолго до этого,
основываясь на взаимных интересах.
Действовали очень аккуратно, спокойно, поэтапно. Надо сказать, что у нас практически все получается.
Сейчас объем торгового оборота превышает наши ожидания. По китайской статистике, это 240 миллиардов долларов, по нашей чуть
меньше, где-то 230 примерно.
Но дело даже не в объеме
товарооборота. Дело в том, что мы его
диверсифицируем, и достаточно успешно. Это касается не только углеводородов, и не только энергетики, мы
поставляем и нефть, и газ, и уголь, и электроэнергию в Китай. Мы строим атомные электростанции
в Китайской Народной Республике, и все это достаточно успешно происходит.
У нас и в сфере высоких технологий
хорошие перспективы, я имею в виду
авиастроение, имею в виду искусственный интеллект. Знаете,
мы очень радуемся за Китай, за успехи, которые
демонстрирует Китайская Народная Республика в очень многих областях, в том числе, скажем, в космосе.
Это просто уникальные достижения, и Компартия Китая является ведущей
политической силой в Китае. Конечно, все, что
делается, происходит под руководством Коммунистической
партии Китайской Народной Республики.
Вы знаете, на что хотел бы
обратить внимание? Я не помню, я где-то уже
говорил, не знаю, в такой компании это будет
интересно или нет, но некоторые наши эксперты
и хорошие экономисты – достаточно молодые люди, но достаточно опытные. Они что говорят? Они
говорят, что анализ того, что происходит, скажем, в китайской экономике, и анализ того, что происходит в экономике
других стран мира, в том числе в ведущих экономиках, включая Соединенные Штаты, показывает, что все-таки
китайцам удалось создать такую очень своеобразную,
но весьма эффективную модель экономического развития, более эффективную, чем в тех же Штатах. И судя по результатам работы китайской
экономики, похоже, что так оно и есть. Да,
можно много ругаться, спорить с китайским
руководством, что некоторые западные коллеги наши
и делают, говорить о том, что у них что-то не рыночное, говорить о том, что они курс юаня устанавливают решениями Политбюро и так далее, все что угодно можно говорить, но результат-то всем известен.
А результат такой, что он говорит
о том, что такая модель является более
эффективной. Ну и кто может в этом обвинять Китай?
Рыночная, не рыночная… Полтора миллиарда человек. Китайское руководство обязано
думать о каждом. Не все из этих полутора миллиардов живут так, как средний
европеец или средний американец. Поэтому
китайское руководство имеет право применять такие методы руководства экономикой, чтобы удовлетворять насущные потребности
своих людей, своих граждан, что китайское
руководство во главе с руководителем, Председателем
КНР и моим хорошим другом, как мы говорим все время с обеих сторон, и делает, и делает, кстати говоря, очень исправно и очень
надежно. Ну что же, можно только порадоваться.
Мы знаем обо всем, что происходит в экономиках ведущих стран мира, в том
числе и китайской. Но в целом она очень надежная
и становится все более и более высокотехнологичной. Мне кажется, что это большая ошибка со стороны тех же Штатов или со стороны
некоторых европейских стран, которые хотят
или пытаются как-то затормозить экономику Китая, потому что, на мой взгляд, чтобы самим
быть успешными надо было бы встраиваться в эти процессы, а не пытаться им
помешать.
У китайцев перепроизводство автомобилей, в том числе перепроизводство электроавтомобилей. Кто это говорит-то? Это говорят люди, которые
считают себя рыночниками? Они что не понимают, они что не знают, кто определяет,
есть перепроизводство или нет? Это определяет
рынок. Если Китай производит определенное количество автомобилей, и рынок это все поглощает, забирает, о каком
перепроизводстве идет речь? Это просто ерунда
какая-то, правда?
Разве можно назвать это перепроизводством? Нет, это по-другому
называется, это называется попыткой
ограничить рост нерыночными средствами. А это
вредно, в том числе в данном случае и для американской экономики. Почему? Потому что не будут брать из Китая товары. К чему это приведет? Будут делать
что-то сами или где-то покупать в другом
месте, а это дороже, а это значит, инфляция
будет расти в тех же Штатах, а инфляция
негативным образом будет отражаться на всей экономике
страны, которая это делает. И это вредно, в данном случае для самой американской экономики. Это ошибка, очередная
ошибка сегодняшней администрации.
Что касается Китая, то под
таким умелым, очень профессиональным
руководством Председателя Си Цзиньпина она
развивается, и развивается нужными для Китая темпами.
Что касается других отраслей и направлений, то я уже все время
говорю об этом, и здесь могу только повторить, что наше взаимодействие на международной арене является сдерживающим фактором и элементом стабильности.
Но Вы знаете, кроме экономики и вопросов обеспечения безопасности взаимной, –
а мы, как Вы знаете, учения проводим и будем
это делать в будущем, в том числе военные учения, –
у нас идет работа в сфере военно-технического взаимодействия, здесь нам есть что
предложить китайским друзьям, и интерес у наших китайских друзей к совместной
работе по этому направлению имеется.
Но этим не ограничивается наше
взаимодействие – ни экономикой, ни военно-техническим сотрудничеством, ни сотрудничеством
на международной арене. В этом году мы объявили взаимные годы культуры. И я думаю, что то, о чем здесь наш ведущий
сказал, что Вы знаете русские песни еще и на русском говорите, – это, на мой взгляд, может
быть, как минимум, не менее важно, чем все
остальное, о чем я сказал. Потому что это создает базу отношений между народами, создает благоприятную
обстановку для развития отношений по всем
другим направлениям. Этого мы и будем
придерживаться с обеих сторон. И надеюсь, что в ближайшее время тоже удастся
увидеться и обсудить все эти вопросы с Председателем Китайской Народной Республики
на площадках, о которых я уже упоминал, – и ШОС, и БРИКС.
Люй Яньсун (говорит по-русски):
Владимир Владимирович, Вы знаете, я брал
интервью у Вас три раза. Конечно, уже давным-давно, в первый раз – в 2002 году. Те
интервью – [одно] в Москве и два в Пекине. Один раз, четвертое интервью, в Вашем родном
городе. Я очень рад этому.
Спасибо Вам. Желаю всего доброго.
А.Кондрашов: Спасибо, господин Люй.
А мы передаем слово Испании. Испанское информационное агентство EFE.
Хосе Мануэль Санс Минготе. Он является директором по международным связям своего агентства. И помимо того, что он
опытный журналист, он еще и прекрасный
специалист в области истории и философии, а еще
эксперт в области вопросов европейской интеграции.
Пожалуйста, господин Санс Минготе, Ваш вопрос.
Х.Санс Минготе (как
переведено): Большое спасибо, господин Президент, за возможность познакомиться с Вами.
Я не говорю на русском языке, но я
читал российских авторов. Я знаю огромный
вклад, который делает Россия в культуру,
науку, искусство. Мне кажется, с личной точки
зрения, это такая жалость, что мы проживаем
именно такую сложную международную ситуацию.
Мой вопрос будет деликатным. Вы знаете, что с завтрашнего дня и до воскресенья в 25 европейских странах проводятся выборы. И Вы знаете, что аналитики, эксперты, а также
высокие представители и руководящие
должностные лица европейских государств
говорят о том, что Россия виновата в распространении дезинформации, для того чтобы дестабилизировать выборный
процесс в Европе.
Как Вы можете это
прокомментировать? Как Вы считаете, российское Правительство стоит за этой
кампанией дезинформации? Большое спасибо.
В.Путин: Послушайте, мы сейчас разговаривали
с Вашим коллегой из Германии и говорили в том
числе о ситуации в экономике европейских
стран в целом.
Производная от состояния экономики – это положение в сфере социальной политики, в области доходов граждан, в области сохранения
и создания новых рабочих мест, в области их потребления. Европейские страны же в целом
благополучные государства. Основное, что
волнует граждан – это их материальное
благополучие. Но в результате политики
подавляющего большинства стран Запада, в том числе
европейских стран, это благополучие, к которому люди привыкли на протяжении десятилетий – оно,
если не исчезает, то находится в зоне риска.
Люди это понимают и чувствуют. На мой взгляд,
это главная причина того, что традиционные
политические партии так же, как и вся
парламентская демократия, переживают тяжелые времена. И если кто-то, в том числе, прежде всего, в Европе, не желая
анализировать тех ошибок, которые они допускают в ходе своей работы, пытаются сваливать это на внешние условия, то это
еще одна ошибка, которая не позволит им
сделать правильных выводов о том, что же
происходит в действительности. Это первая
часть.
А вторая заключается в том, что наши средства массовой информации по объему, по возможности воздействия на ту или
иную аудиторию ни в какое сравнение не идут с возможностями западных средств массовой
информации, и электронных средств, и печатных – каких угодно.
И если Вы спросите своего коллегу (я сейчас уже просто боюсь
дать неточные цифры), то везде, где пытаются
работать наши журналисты, везде им чинят
препятствия, ну просто везде. Запугивают их
сотрудников, закрывают счета в банках,
отбирают транспорт – чего только ни делают.
Это и есть свобода слова? Конечно, нет. Единственное, что делают наши представители
средств массовой информации и Ваши коллеги
российские, – рассказывают российскую точку зрения на те или иные процессы, которые происходят в мире, в нашей стране и в Европе. У нас разные точки
зрения, но разве смысл работы средств массовой
информации заключается в том, чтобы только обслуживать правительства? Даже если это точка зрения российского Правительства, разве мы не можем донести эту точку зрения до слушателей, зрителей и пользователей интернета
в других странах? Разве это не есть свободное
распространение информации, нравится она или
нет?
Что нужно делать, когда информация
не нравится или она кем-то считается
необъективной? Нужно представить другую точку зрения и сделать это убедительнее, чем та, которая
кому-то не нравится, а не закрывать средства массовой
информации, в данном случае российские,
которые постоянно подвергаются травле в Европе, и в Штатах практически то же
самое. Да их всего-то одно-два, и те
постоянно душат и давят. И при этом еще
ссылаются на то, что кто-то говорит о том, что мы оказываем какое-то влияние на общественное мнение в западных странах. Если вы посмотрите просто по объемам того, что мы в состоянии выдать на информационный рынок европейских стран, это
кажется просто смешным.
Вопрос не в том, что кто-то поводит какую-то злобную политику в отношении в данном случае Евросоюза. Вопрос в том, до какого состояния правящие круги ведущих
европейских стран довели свою экономику, социальную
сферу и как они проводят свою политику на международной арене, нравится это людям или нет. Повторю то, с чего
начал: не нужно искать виновных на стороне,
нужно разобраться в своих собственных
действиях. Только это позволит провести правильный анализ, сделать выводы и что-то поправить. Если,
конечно, кто-то считает, что нужно что-то поправлять.
А.Кондрашов: Спасибо, господин
Санс Минготе. Спасибо Вам за Ваш вопрос.
А у нас Казахстан. Генеральный директор информационного агентства «Казинформ»
Аскар Джалдинов.
Аскар Муратович, пожалуйста, Ваш
вопрос.
А.Джалдинов: Владимир Владимирович, скажите, пожалуйста, каково будущее взаимоотношений между Казахстаном и Россией как соседних государств?
В.Путин: Я считаю, что очень хорошее, по-другому и не скажешь. У нас не просто очень близкие, а союзнические, стратегические отношения. Что касается России и Казахстана, то можно
говорить в полном смысле этого слова.
Это касается и торгово-экономических связей, они растут,
растут уверенно каждый год. Растущий уровень
товарооборота об этом говорит.
У нас очень много направлений нашего взаимодействия. Я даже все сейчас и не перечислю: это и энергетика, и промышленная кооперация, это
тот же космос, очень много.
У нас огромная совместная граница. Люди общаются друг с другом, 76 субъектов Российской Федерации имеют прямые
отношения с соответствующими территориями в Казахстане,
прямые связи. Они, кстати говоря, являются,
наверное, и более эффективными, лучше всего
работают, потому
что люди напрямую контачат друг с другом, знают друг друга, доверяют друг другу
и так далее.
Мы с Касым-Жомартом
Кемелевичем постоянно на контакте, с Президентом Токаевым. У нас сложились с ним очень добрые, доверительные, дружеские
отношения.
Сейчас, если говорить об энергетике, мы не только в Узбекистан будем подавать газ, будем то же самое
делать и в отношении Казахстана – северный
Казахстан нуждается в наших энергоносителях. Да, Казахстан сам производит, но тем не менее есть целые большие области
Казахстана, которые нуждаются в газоснабжении.
И легче получать от нас и дешевле, чем
прокладывать там новые маршруты, которые будут стоить миллиарды долларов.
Честно говоря, я не вижу ни одного вопроса, который бы был спорным и который хоть как-то осложнял
наши отношения. Мы говорили о сотрудничестве
с Китаем. У нас 90 процентов товарооборота приходится на национальные валюты с Китайской Народной
Республикой. То же самое происходит и в наших
отношениях с Казахстаном. Там, наверное,
почти уже 100 процентов, почти все в национальных
валютах.
Кстати говоря, что касается
Штатов, – я уже говорил об этом – послезавтра
на экономическом форуме наверняка будут такие же вопросы, так что поговорим.
Одна из колоссальных ошибок Администрации США – это то, что они запрещают использовать доллар в международных расчетах и делают это инструментом какой-то борьбы. Полная дурь – подрывают доверие к доллару. Нелепо просто. Нелепо. Здесь, стиснув зубы, что угодно, только надо
беречь доллар, беречь, не трогать, поднимать
его значение, поднимать его авторитет. Убивают его просто сами своими руками.
Это побуждает нас переходить в расчетах, скажем, на национальные валюты. Но как выяснилось, это
не мешает нам развивать отношения, наоборот, даже
помогает и укрепляет наши национальные валюты. И в гуманитарной области, в области образования, то есть у нас практически по всем векторам идет очень активная совместная
работа, в том числе и благодаря Президенту Токаеву,
поскольку он поддерживает наше взаимодействие
по всем этим направлениям.
Мы скоро собираемся в Астану, там будет и ШОС, и потом
другие всякие мероприятия, у меня есть
приглашение, и я, конечно, им воспользуюсь.
А.Кондрашов: Переходим к следующему участнику – это
заместитель главного редактора итальянского агентства ANSA Стефано Полли. Господин Полли,
кстати, так же, как и Самия Накхул из агентства Reuters, имеет очень богатый опыт работы в горячих точках. А вообще итальянское агентство ANSA
не пропустило ни одну подобную встречу с Вами, это наш постоянный гость.
Пожалуйста, Вам слово, господин
Полли.
С.Полли (как переведено): Спасибо.
Добрый вечер, господин Президент!
Спасибо за организацию этой
встречи. Я хотел бы задать вопрос по поводу
последних событий на Украине. Генеральный секретарь НАТО Столтенберг предложил, чтобы была
предоставлена возможность Украине поражать
цели на территории России оружием, которое
поставляется из Европы. Европейские страны согласились
с этой идеей и Соединенные Штаты. Не все, но Соединенные Штаты туда входят. В то же самое время в некоторых странах идет
дискуссия об отправке военных советников и инструкторов.
Хотел просить у Вас прокомментировать эти два решения и какова
будет реакция России на них. Спасибо.
В.Путин: С точки зрения наличия советников, инструкторов, то здесь
новизны никакой нет. Они присутствуют на территории Украины. К сожалению для них,
несут потери. Я знаю это наверняка, это не специально делается, но в ходе боевых действий потери возникают. Правда, в европейских странах и Штатах это
предпочитают замалчивать. Это первое.
Второе,
что касается высокоточного оружия дальнего
радиуса действия. Здесь нужно на две части
разделить эту тему.
Первое. Это обычное оружие, система залпового огня, дальнобойное 70 километров и что-то подобное. Оно применяется давно.
Действительно, украинские военнослужащие
могут это делать самостоятельно. А что
касается современных высокотехнологичных средств поражения, высокоточных и дальнего радиуса действия, таких как британский Storm Shadow
или американский ATACMS,
либо французские ракеты, здесь что можно сказать?
Я об этом тоже уже говорил, кстати говоря, когда из Узбекистана уезжал.
ATACMS – 300 километров. Как они
используются, как передаются? Вот они передали ракетную
систему (Пентагон передал, американцы передали).
Но как используется? Украинские военнослужащие не могут самостоятельно все сделать и нанести удары этой ракетой. Они просто технологически не в состоянии этого сделать. Для
этого нужно иметь спутниковую разведку, потом, на основании этой спутниковой разведки (а это
американская спутниковая разведка) сформировать
полетное задание, а потом ввести его в ракетную систему. И тот военнослужащий,
который рядом с ней находится, он делает это
просто автоматически – кнопки нажимает. Он
может даже не знать, что произойдет дальше.
В чем могут принимать участие
украинские военнослужащие – не те, которые
сидят и кнопки нажимают, а на более высоком
уровне – в выборе цели. Они могут сказать,
какая цель для них является приоритетной и необходимой. Но они не решают наносить удар по этой цели или нет, потому что, повторяю,
формируется полетное задание и практики
вводится оно только теми, кто поставляет это
оружие. Если это ATACMS, значит, это делает Пентагон. Если Storm Shadow,
значит, это делают британцы. Причем в случае
с Storm Shadow еще проще. Простота
заключается в том, что полетное задание
вводится автоматически, без участия военнослужащих на земле, автоматом. Это делают британцы, значит, – вот и все.
А когда военнослужащие бундесвера думали о том, наносить удар по Крымскому мосту, либо по другим объектам наносить, они же думали сами. За них никто не думал, правильно? Они и собирались это
делать. То же самое касается французских специалистов. Это делают западные специалисты.
Поэтому здесь у нас нет никаких иллюзий на этот счет. Что мы должны делать в ответ?
Первое.
Мы, конечно, будем совершенствовать наши системы ПВО. Будем их уничтожать.
Второе.
Мы думаем на тему того, что если кто-то считает возможным поставлять такое оружие в зону боевых действий для нанесения ударов по нашей территории и создания проблем для нас, то почему у нас нет права поставлять наше оружие такого же класса в те
регионы мира, где будут наноситься удары по чувствительным объектам тех стран, которые делают
это в отношении России. То есть ответ может
быть симметричным. Мы над этим подумаем.
Третье. Конечно, подобные действия
будут окончательно, они и сейчас уже дошли до высшей степени деградации, но будут
окончательно разрушать международные отношения и будут подрывать международную безопасность. В конечном итоге, если мы видим,
что эти страны втягиваются в войну против
нас, а это и есть их прямое участие в войне против Российской
Федерации, то мы оставляем за собой право действовать аналогичным образом. Но, в общем, это путь к очень серьезным
проблемам. Пожалуй, и все. Если у Вас есть
какие-то наводящие вопросы, пожалуйста. Но я
думаю, что вряд ли смогу что-то добавить.
А.Кондрашов: Господин Полли, Вы будете еще спрашивать? Или Вы
все услышали, что хотели?
С.Полли: У меня есть еще один
вопрос другой, но не знаю, подходящий ли
момент задавать его.
В.Путин: Другого момента не будет, мы сейчас разойдемся и все.
Поэтому этот подходящий.
С.Полли: Я хотел задать
вопрос по поводу Италии, если можно.
Италия
поддерживает Украину в политическом плане и в военном смысле, но заявляет также, что Италия не
в состоянии войны с Россией. Я хотел бы, чтобы Вы прокомментировали позицию итальянского руководства.
В.Путин: Мы видим, что позиция итальянского правительства более сдержанная, чем политика многих
других европейских стран, и мы, обращая на это внимание, соответствующим образом это
оцениваем. Мы видим, что в Италии не раздувается пещерная русофобия, и мы это как бы тоже имеем в виду. Мы очень рассчитываем
на то, что с Италией нам в конечном итоге,
может быть, после того, как ситуация будет каким-то образом исправляться на украинском направлении, удастся восстановить отношения,
и, может быть, даже быстрее, чем с какой-либо
другой европейской страной.
А.Кондрашов: Спасибо, господин Полли.
А у нас на очереди Корея, вице-президент по цифровому развитию
информационного агентства Yonhap господин Пак Сан Хён. Пожалуйста, Ваш вопрос.
Пак Сан Хён (как переведено): Россия
сотрудничает с Кореей в сфере развития
Дальнего Востока.
Когда
Вы участвовали во вручении верительных грамот послом
Южной Кореи в Москве, Вы сказали, что Россия готова к выстраиванию отношений с Южной Кореей. Какие планы в этом отношении?
В.Путин: Вы знаете, так же как в отношении Италии могу сказать, мы видим, что какого-то русофобского настроя в работе руководства Республики Корея не наблюдается. Нет и прямых поставок каких-то вооружений в зону конфликта, и мы это высоко
ценим. Но мы также видим, что происходят
всякие заходы, приобретение американскими
компаниями вооружения для последующего
направления в зону боевых действий на Украине. Мы за этим тоже внимательно
наблюдаем. Но очень рассчитываем на то, что российско-корейские отношения
не деградируют, имея в виду и нашу заинтересованность в развитии двусторонних отношений применительно Корейскому
полуострову в целом.
К сожалению, все, что происходит,
имеет негативные последствия для
торгово-экономических связей. Очень
рассчитываем, что достигнутый в прежние десятилетия уровень наших отношений все-таки хотя бы отчасти сохранится для того, чтобы
иметь возможность восстанавливать их в будущем.
Сегодня, к сожалению, по многим направлениям нашего
сотрудничества со стороны Кореи созданы
известные проблемы – очень жаль. Мы работаем
с другими странами, хотя продолжали бы
работать и с Кореей, но это не наш выбор, это выбор корейского руководства. С нашей стороны каналы открыты, мы готовы.
А.Кондрашов: Большое спасибо,
господин Пак за Ваш вопрос.
Владимир Владимирович, позвольте мне задавать Вам вопрос от информационного агентства ТАСС.
В.Путин: Да, конечно.
А.Кондрашов: Я хочу, чтобы мы вернулись к российской
экономике. Это из разряда, как из анекдота –
«так бы и слушал». Вы уже рассказали о текущем состоянии экономики.
Помните, были такие замечательные
люди, которые говорили, что российская экономика уже порвана в клочья, потом, и сейчас, мы были обложены
тысячами санкций, у нас третий год идет
специальная военная операция. А дальнейшие
перспективы экономики такие же прекрасные,
как и ее сегодняшнее состояние? Что Вы считаете?
В.Путин: Некоторые наши недоброжелатели считают, что эти многочисленные санкции, а их там 16–17
тысяч, нет другой страны в мире, против
которой было бы введено такое количество санкций,
конечно, мешают, это безусловно. И вот эти недоброжелатели полагали, что в среднесрочной перспективе это так или иначе
на нас негативным образом отразится, это
имеет под собой определенное основание. Те, кто так думают, имеют право так думать. Особенно это касается высоких технологий, некоторых других современных
направлений деятельности, искусственный
интеллект, микроэлектроника и так далее. На самом деле все всё знают, проблемные вещи.
Но здесь есть два «но». Во-первых, «КОКОМовские»
списки в отношении России даже в самые лучше годы наших отношений с так
называемом коллективным Западом так никто и не отменил. Вот что любопытно. То есть все равно
ограничения были. И у меня есть все основания
полагать, что рассчитывать на какую-то тесную
кооперацию в наиболее чувствительных высокотехнологичных областях нам все равно бы не удалось. Нечего было на это
рассчитывать. Но проблемы, конечно,
создаются. Мы их видим. Но как это ни странно, – может быть, и для нас самих, – мы их
преодолеваем.
То, что мы раньше в большом
количестве закупали, когда мы столкнулись с тем, что нам нельзя закупать, приходится
включать мозги, приходится обращаться к нашим не только производителям, но и к нашим разработчикам, которые делают. Они не просто занимают места уходящих или ушедших с нашего рынка западных производителей, они их подхватывают и быстро развивают. Я думаю, что такого эффекта
не только наши недоброжелатели не ожидали, мы
сами отчасти не ожидали.
Самый примитивный пример, я сейчас не будут говорить из какой области. Закупали, кстати говоря, бак
какой-то во Франции, просто достаточно
примитивный, тем не менее там и металлы
сложные, и так далее. Перестали поставлять. Я
говорю: «И что вы сделали?» Разместили, по-моему, в Нижнем Новгороде заказ. Спрашиваю: «Сделали?» Сделали,
не хуже, даже лучше по качеству, и в три раза дешевле. Вы понимаете, в чем дело? Это самый просто пример,
поверьте мне, из жизни.
И так по очень многим направлениям
деятельности. Отсюда такой рост. Я думаю, что отсюда такой рост – 3,4 процента ВВП. Но этот
рост все равно будет иметь определенные ограничения. Занимаемые нашими производителями ниши и следующие шаги по развитию этих ниш, с которых
ушел западный производитель, и рост на этой базе все равно имеет какие-то ограничения. Мы это понимаем.
Поэтому в целях нашего развития, тех стратегических ориентиров, которые мы
ставим перед собой, одна из главных целей –
это технологическая независимость. Мы намерены, мы уже это делаем, и намерены в будущем вкладывать туда
определенные и немаленькие ресурсы для того,
чтобы догнать то, чего еще нам нужно догонять. Или, может быть, сделать
какое-то движение вперед так, чтобы
перескочить какие-то переделы. Мы понимаем
это, отдаем себе в этом отчет.
Получится у нас или нет, я заранее не могу сказать, но мы все-таки оптимистично настроены, думаю,
что получится, особенно, если мы вынуждены это делать. Если вдруг все изменится и нам будут давать
дешевый высокотехнологичный товар… Дело не в правительстве, дело в участниках экономической деятельности. Участники экономической деятельности могут
перескочить, понимаете, перескочить на западного производителя, который дает товар достаточно хорошего качества и по приемлемым ценам. Но если этого не случится,
вынуждены будем делать сами. Да, может быть
какие-то цели мы вынуждены будем, как говорят
в правительствах, сдвигать вправо, то есть сдвигать по срокам, но мы сделаем, мы в основном сделаем.
Я все время привожу этот пример:
мы самолет делаем МС-21, и там крыло, а это современный самолет из современных
материалов, в крыло вставлены жгуты из современных материалов. Американская администрация взяла и поставила их под санкции, имея в виду, что
это якобы двойного назначения. Дурь полная,
ничего там двойного назначения нет. В связи с чем? В связи с тем, что это конкурент Боингу 737, по-моему, не помню, такого же среднемагистрального самолета.
Ну да, и у нас как бы производство немножко
встало. Нам пришлось над этим поработать, но мы это сделали: ушли вправо по графику на два года, правда. Все, теперь сделали, летает самолет.
У меня нет сомнений, что мы все
сделаем. Вопрос только в сроках. Конечно,
сроки тоже важны, потому что пока мы что-то делаем, кто-то уже уходит вперед. Мы это тоже понимаем и будем стараться работать на опережение. То есть ничего критичного из того, что происходит по преодолению этих санкций, у нас не возникает,
слава богу. И надеюсь, не возникнет.
Продолжение следует.
Источник Сайт Президента России: Все материалы